Быстрее С.. Наталья Милявская

креты, лелеет в ладонях обрывки фраз. Кожа пахнет солью. Далеко, в размытой лазурной дымке, миражи складываются в причудливые узоры.

      Он сидит на берегу. Планета под ним несется со скоростью тридцать километров в секунду вокруг ближайшей звезды. Звезда эта тонет в наполненной до краев чаше океана. Вернувшийся ветер приносит прохладу.

      Он отряхивает руки от песка и натягивает на плечи холщовую куртку.

1

      Надо бы купить пару дурацких маек, чтобы ходить на презентации. Хорошенькая история: все в D&G, а ты входишь, и поперек груди у тебя – большой зеленый член. Добрый вечер!

      Журналистам в наши дни прощают все. Главное, чтобы у тебя на шее болтался бейдж с надписью «Пресса». Главное, чтобы ты вообще пришел. И чтобы хоть что-нибудь написал. А уж ради того, чтобы это «что-нибудь» было позитивным и «форматным», тебя могут пустить на мероприятие даже нагишом.

      Мы не четвертая власть. Мы – первая.

      Эта мысль меня веселит. Я улыбаюсь, поворачиваюсь на спину и окончательно просыпаюсь. Солнце проникает в комнату длинными яркими полосами.

      За окном настойчиво сигналит машина. Где-то наверху сосед заводит свою бесконечную дрель. Он делает это ежедневно, ровно в одиннадцать, и если сегодня он не отстал от графика, значит, я опаздываю на очень важную встречу.

      Черт!

      В двенадцать надо быть на Арбате, то есть из дома я должна выйти прямо сейчас, в трусах и тапочках. Круто!

      – Маша, поставь чайник! – ору я по пути в ванную. Надеюсь, Машка меня слышит.

      Через десять минут, когда я вхожу на кухню, на столе уже стоит чашка кофе, сливки и бутерброд с сыром на блюдце. За три месяца совместного проживания Маша выучила мой утренний рацион наизусть.

      – Спасибо! – сквозь бутерброд говорю я.

      Часы на холодильнике показывают 11:14. В принципе, если бежать до маршрутки, а в метро передвигаться в переходах максимально быстро, и не миндальничать, пропуская в вагон вперед себя всех старушек с тележками, на встречу я опоздаю… максимум минут на десять-пятнадцать. К тому же – кто сказал, что Иван явится в кафе вовремя? Сам наверняка опоздает не меньше чем на полчаса. Полдень для таких, как он, – это вообще раннее утро. А некоторые так и вовсе спят до сумерек, как вампиры.

      – Как всегда, опаздываешь? – спрашивает меланхолично Маша, поедая свои вечные мюсли.

      – Угу. А ты, как всегда, смотришь всякую ерунду.

      На кухонном телевизоре Машка смотрит MTV. Она всегда смотрит MTV. На этот раз двое придурков из очередного идиотского шоу удирают по каким-то прериям от слонов, которых они сами же и раздразнили. В прошлый раз эта же парочка, кажется, на спор ела живых червей. Интересно, сколько платят в Америке ведущим за такой экстрим? Впрочем, знаю я пару персонажей, которые согласились бы есть даже собственное дерьмо, совершенно бесплатно – лишь бы их показали по телевизору.

      Кстати, из этого могло бы получиться неплохое шоу. «Съешь дерьма и стань звездой!». Надо кому-нибудь продать идею. За дорого.

      – Я просто разгружаю мозг, – говорит Маша. – Дай мне отдохнуть после работы.

      Если учитывать, что девяносто девять процентов населения этой планеты только и делают, что бездельничают на работе, а после «разгружают» мозг перед телевизором, вымрем мы гораздо раньше, чем прогнозируют ученые. И коллайдер здесь будет ни при чем…

      Хотела я спросить у Машки, чем именно она так нагружает мозг за смену ночного сторожа в салоне красоты, но передумала. Обидится!

      Допиваю кофе залпом, бросаю посуду в раковину, смотрю на часы – 11:20. Вполне себе сносно.

      – Я вечером все вымою, – говорю Машке.

      – Ага, – не отрывая глаз от телевизора, иронизирует она. – Как же!

      Я правда, честно-честно, помою вечером посуду. Хотя мое дежурство было вчера. Или позавчера?

      Итак: ноутбук, блокнот, две ручки, кошелек, телефон, диктофон. Ничего не забыла.

      А расчесаться? А расчешусь я в лифте – у меня в распоряжении зеркало и целых двенадцать этажей свободного времени.

      Надо поставить на телефонном будильнике новую мелодию. На старую я, видимо, уже не реагирую. И надо, наконец, не забывать ставить будильник на телефоне. Иначе меня когда-нибудь все-таки уволят.

      Интересно, только у меня лифт едет катастрофически медленно, когда я опаздываю, или это – всеобщая временная аномалия? Наконец старый мастодонт, трясясь и вздыхая, с кряхтением распахивает передо мной свои двери. Поехали!

      На Смоленской я оказываюсь в двадцать минут первого. Стоя на эскалаторе, мучительно размышляю, звонить Ивану или нет. Ненавижу извиняться за опоздания. Но ведь он наверняка недавно проснулся и только сейчас выезжает из дома.

      – Лиза, я уже на месте, – отвечает он мне после третьего гудка. – На втором этаже, у окна.

      Черт! Может, он просто не ложился? «Афтепати» на Арбате?

      – Э… я уже подхожу, буду через минуту, – говорю я, отключаюсь и мчу вверх по эскалатору, стараясь не налететь на чей-нибудь портфель или локоть.

      До