Острые предметы. Гиллиан Флинн

присматривать, казались безжизненными, неподвижными, точно манекены. В заднем ряду я увидела Боба Нэша в темном костюме. Он по-прежнему был без жены. Он кивнул мне, но сразу нахмурился.

      Трубы органа приглушенно заиграли мелодию гимна «Не бойся»[8], и родные Натали Кин, которые до сих пор стояли у дверей, плача, обнимаясь и суетясь, словно единое трепетное сердце, пошли, выстроившись плотным рядом. Блестящий белый гроб несли всего лишь двое мужчин. Третий бы помешал – они бы натолкнулись друг на друга.

      Процессию возглавляли родители Натали. Мать немного выше отца, крупная, на вид добродушная, с рыжеватыми волосами, перевязанными лентой. Ее лицо было открытым – к такой женщине наверняка часто обращаются на улице, чтобы узнать время или выяснить, как куда-нибудь проехать. Господин Кин был невысок и худощав, с круглым детским лицом, казавшимся еще круглее из-за проволочных очков, похожих на два больших золотых колеса от велосипеда. За родителями шел красивый юноша лет восемнадцати-девятнадцати. Он рыдал, уронив темноволосую голову на грудь. «Брат Натали», – прошептала женщина за мной.

      По щекам моей мамы заструились слезы и звонко закапали на кожаную сумочку, которую она держала на коленях. Женщина, сидящая рядом, погладила ее по руке. Я достала из кармана куртки блокнот и начала писать, но вскоре мама схватила меня за руку и сердито прошептала: «Ты ведешь себя неуважительно и ставишь меня в неловкое положение. Немедленно прекрати, не то я тебя отсюда выведу».

      Я положила ручку, но блокнот прятать не стала, чувствуя себя нахалкой. Лицо у меня пылало от стыда.

      Процессия прошла мимо нас. Гроб казался несуразно маленьким. Я представила в нем Натали, и мне снова вспомнились ее ноги, покрытые легким пушком, выпуклые коленки, пластырь. Сердце пронзила боль, острая и краткая, словно точка в конце предложения.

      Пока священник в парадной рясе начитывал первые молитвы, мы встали и сели, потом нам раздали молитвенные листы, и мы встали опять. На обложке Дева Мария с младенцем Иисусом; он в лучах, исходящих от ее сердца, красного, яркого. На обороте напечатано:

      НАТАЛИ ДЖЕЙН КИН,

      любимая дочь, сестра, подруга.

      В небеса вознесся ангел.

      У гроба стоял большой портрет Натали – более строгий, чем тот, что я видела прежде. Девочка была милой, но некрасивой, с заостренным подбородком и немного выпуклыми глазами. С возрастом этот гадкий утенок мог превратиться в прекрасного лебедя, стать потрясающей красавицей, от которой мужчины сходили бы с ума. А могла и остаться милой дурнушкой. После десяти лет внешность девочки меняется по-всякому.

      На подиум взошла мать Натали с листом бумаги в руке. Ее лицо было мокрым от слез, но голос оставался твердым.

      – Это мое письмо к Натали, моей единственной дочери. – Она прерывисто вздохнула и стала читать далее без остановок. – Натали, ты была моей самой любимой девочкой. Не могу поверить, что тебя больше нет. Больше никогда я не спою тебе колыбельную

8

«Be Not Afraid» – церковный гимн Боба Даффорда (р. 1943), иезуитского священника, композитора католической литургической музыки.