Гостиница «Сигма». Владимир Михановский

Только что вручили. Перед торжественной частью.

      – А просьба-то какая?

      – Будь другом, когда я вернусь из полета и попаду в твои лапы, ты не очень уж маринуй меня.

      Грянул оркестр, закружились пары. Роб поставил перед ними ведерко со льдом, из которого торчало серебряное горлышко бутылки с тоником.

      – Отчаливаешь, значит? – спросил Борца.

      – Отчаливаю.

      – Что за посудина?

      – «Орион».

      – Корабль глубинного поиска? Первый фотонный пульсолет? – спросил Борца.

      – Он самый, – с деланной небрежностью кивнул Петр. – П-пульсолет.

      – Так что же ты мне голову морочишь, Интеграл несчастный! – воскликнул Борца. В этот миг оркестр оборвал свое форте, и на них оглянулись. – К тому времени, когда ты вернешься, на Земле знаешь, сколько лет пройдет?

      – Знаю, что много. Изобретатель. А сколько именно, это сейчас неизвестно никому. П-подсчитаю на обратном пути, когда «Орион» направит стопы свои к Земле.

      Оба помолчали, подумав о барьере в несколько веков, который к тому времени разделит их.

      – Кто капитан «Ориона»? – спросил Борца.

      – Джой Арго, – кивнул Петр на своего будущего шефа, который посреди зала самозабвенно отплясывал, потрясая огненным чубом.

      На следующий год после старта «Ориона» Высший координационный совет решил выделить на Земле обширную территорию и создать на ней нечто вроде городка для космических экипажей, возвращающихся на Землю. Решение это, принятое с прицелом на далекое будущее, было продиктовано самой жизнью. Чем совершеннее становились корабли, пронзающие пространство, чем ближе к световому барьеру приближалась их скорость, тем больше замедлялось, «замораживалось» в них – по сравнению с земным – собственное время. Поначалу этот эффект времени был настолько незначителен, что улавливался лишь хронометром. Затем разница стала измеряться сутками, месяцами, а потом и годами, и ее уже можно было уловить на глазок. Тогда-то и случилась история, которая вошла впоследствии в школьные хрестоматии.

      …Жили-были два брата-близнеца, настолько похожие, что даже мать путала их. Братья росли вместе, дружили, но после школы их пути разошлись. Один бредил космосом и ему посчастливилось попасть в только что открытую Звездную академию, другой стал инженером – преобразователем природы. Наступила минута прощания… Один уходил в пространство, другой пришел на корабль проводить его. Надо ли говорить о том, что в последний момент капитан едва не перепутал их? Надо ли рассказывать о трудностях полета? Пришло время, и корабль возвратился на Землю. И все ахнули, посмотрев на обнявшихся близнецов – двадцатилетнего парня и солидного сорокалетнего мужчину.

      Перепад времени, разумеется, коснулся всех без исключения членов экипажа, высыпавших из корабля на степной космодром: каждый «помолодел» по сравнению с встречающими друзьями и родственниками ровно на двадцать лет. Просто на близнецах этот факт был наиболее заметен. Потому и стала эта история хрестоматийной.

      Для будущих экипажей, возвращающихся на Землю, этот временной перепад должен был неуклонно