Роксолана. В гареме Сулеймана Великолепного. Павел Загребельный

получить какой-то подарок? Какой же?

      – Не я, ваше величество. Не для меня подарок.

      Ощущал необычную скованность. Намного проще было бы тогда, ночью, сказать по-мужски Сулейману: «Приобрел редкостную рабыню. Хочу тебе подарить. Не откажешься?» Как сам Сулейман еще в Манисе подарил ему одну за другой двух одалисок, довольно откровенно расхваливая их женские достоинства.

      – Для кого же? – спросила валиде, и теперь уже не было никакого отступления.

      – Я хотел посоветоваться с вами, ваше величество. Мог ли бы я подарить для гарема светлейшего султана, где вы властвуете, как львица, удостоенная служения льву власти и повелений, подарить для этого убежища блаженств редкостную рабыню, которую я приобрел с этой целью у почтенного челеби, прибывшего из-за моря?

      – Редкостную чем – красотой?

      – Нравом своим, всем существом.

      – Такие подарки – только от доверенных.

      – Я пришел посоветоваться с вами, ваше величество.

      Она не слушала его.

      – Доверенными в делах гарема могут быть только евнухи.

      Он пробормотал:

      – «…а если вы еще не вошли к ним, то нет греха на вас…» Она и дальше не слушала его. А может, делала вид, что не слушает?

      Спросила вдруг:

      – Почему ты захотел подарить ее султану?

      – Уже сказал о ее редкостном нраве.

      – Этого слишком мало.

      – Ходят слухи, что она королевская дочь.

      – Кто это сказал? Она сама?

      – Люди, которым я верю. И ее поведение.

      – Какое может быть поведение у рабыни?

      – Ваше величество, это необычная рабыня!

      Она была упряма в своем упорстве:

      – Когда куплена рабыня?

      Ибрагим смутился:

      – Недавно.

      – Все равно ведь я узнаю. Негоже с Бедестана вести рабыню в Баб-ус-сааде. Она должна быть должным образом подготовлена, чтобы переступить этот высокий порог.

      Валиде долго молчала. Нечего было добавить и Ибрагиму. Наконец резные губы темно шевельнулись:

      – Она нетронута?

      – Иначе я не посмел бы, ваше величество! «И вложи руку свою за пазуху, она выйдет белой без всякого вреда…»

      Валиде снова погрузилась в молчание, теперь особенно длительное и тяжелое для Ибрагима. Наконец встрепенулась и впервые за все время глянула на него лукаво, подлинно по-женски:

      – Ты не справился с нею?

      У Ибрагима задергалась щека.

      – Уже покупая, я покупал ее для его величества! Заплатил двойную цену против той, какую запросил челебия. Бешеную цену! Никто бы не поверил, если назвать.

      Она его не слушала и уже смеялась над ним.

      – Тебе надо для гарема старую, опытную женщину. Иначе там никогда не будет порядка. Помощи от евнухов ты не хотел, потому что ненавидишь евнухов. Я знаю.

      Помолчала – и потом неожиданно:

      – Я пошлю проверить ее девственность. Ты возьмешь с собой евнухов.

      – Сейчас?

      – Откладывать