Вверх дном. Жюль Верн

и Форстер, представитель фирмы, торговавший треской. Он держал в руках газету и, казалось, был углублен в чтение коммерческих известий.

      – Сорок центов за милю, – повторил, растягивая слова, громогласный Флинт, – сорок центов!

      Четыре товарища майора Донеллана переглянулись. Неужели они уже так быстро дошли до предельной суммы своего кредита? Неужели им с этой минуты придется устранить себя от участия в аукционе?

      – Итак, сорок центов, – повторил Джилмор. – Кто больше? Сорок центов!.. Ведь, надо полагать, Северный полюс стоит подороже…

      Датский делегат не устоял и крикнул:

      – Пятьдесят центов!

      Голландский делегат надбавил еще десять.

      – Шестьдесят центов за милю… – снова раздался голос Флинта. – Шестьдесят центов!.. Кто больше?..

      Образовалась уже очень порядочная сумма в двести сорок четыре тысячи долларов.

      Надбавка голландского делегата, видимо, произвела благоприятное впечатление на присутствующих, и в зале раздался одобрительный шум. Странная и, тем не менее, обычная вещь: бывшие в зале бедняки без копейки за душой, казалось, были больше, чем настоящие участники, заинтересованы этой схваткой долларов.

      Последняя надбавка Янсена возымела некоторое действие и на майора Донеллана: он поднял голову и посмотрел на Тудринка, но тот сделал едва уловимый отрицательный жест, и майор промолчал.

      Форстер же по-прежнему был углублен в чтение газеты и изредка делал на ее полях какие-то пометки карандашом.

      Стоявший в толпе Мастон переглядывался с миссис Скорбит и одобрительно кивал головой, отвечая на ее улыбки.

      – Ну, что же все вдруг замолчали? – продолжал Джилмор. – Нельзя ли поживее?.. Аукцион тянется как никогда!.. Итак, никто не дает больше?.. Можно кончать?..

      И, говоря это, он то поднимал, то опускал свой молоточек из слоновой кости, приготовляясь стукнуть им в последний раз.

      – Семьдесят центов! – сказал Гаральд уже не вполне уверенным тоном.

      – Восемьдесят! – выкрикнул Борис Карков, едва дав окончить своему сопернику.

      – Ну-с!.. Восемьдесят центов! – подхватил Джилмор, большие круглые глаза которого разгорались всё больше и больше по мере того, как надбавляли цену.

      Дэн Тудринк сделал жест, так подействовавший на майора Донеллана, что тот вскочил, как бы поднятый пружиной.

      – Сто центов! – коротко, точно отчеканивая, произнес представитель Великобритании.

      Этими двумя словами Англия брала на себя обязательство внести четыреста семь тысяч долларов. Державшие пари за англичан громко крикнули «ура», подхваченное многими из публики; зато другие – державшие пари за Америку – переглянулись и видимо приуныли, разочарованные таким печальным оборотом дела. Шутка ли сказать: четыреста семь тысяч долларов! И добро бы за что-нибудь действительно стоящее такой суммы, а то чуть не полмиллиона долларов за айсберги и ледяные поля! Но представитель таинственной «Северной полярной компании» не издал еще ни звука, не поднял ни разу головы. Неужели он так и просидит