Девушка, которую ты покинул. Джоджо Мойес

Элен и мою, если вас не затруднит.

      Господи, как же я хотела услышать одну из его шуток, пусть даже самую вульгарную, или какой-нибудь каламбур! Но булочник стоял, меряя меня неприязненным взглядом. Вопреки моим ожиданиям, он не пошел в заднюю комнату. На самом деле он с места не сдвинулся. И когда я уже была готова повторить свою просьбу, сунул руку под прилавок и достал две буханки черного хлеба.

      Я смотрела на них и ничего не понимала.

      В маленькой boulangerie было холодно, но взгляд этих людей обжигал кожу. Буханки лежали на прилавке, приземистые и черные.

      Наконец я подняла глаза и сглотнула комок в горле:

      – На самом деле я ошиблась. На сегодня у нас еще достаточно хлеба, – спокойно произнесла я, убирая кошелек обратно в корзину.

      – Не думаю, что в данный момент вы хоть в чем-то нуждаетесь, – сквозь зубы процедила мадам Дюран.

      Я резко повернулась и посмотрела старухе прямо в глаза, выдержав ее тяжелый взгляд. Затем с высоко поднятой головой вышла из магазина. Какой позор! Какая несправедливость! Заметив насмешливые взгляды старых дам, я поняла, какой же была дурой. Как я могла так долго не видеть дальше своего носа! Я шла быстрым шагом обратно к отелю, у меня горели щеки, мысли путались. В ушах так звенело, что поначалу я ничего не услышала.

      – Halt!

      Я остановилась и огляделась по сторонам.

      – Halt!

      Подняв руку, ко мне направлялся немецкий офицер. Я осталась стоять возле разбитого памятника мэру Леклерку, чувствуя, что щеки продолжают пылать. Офицер подошел прямо ко мне.

      – Вы проигнорировали приказ! – заявил он.

      – Прошу меня извинить, офицер. Я его не слышала.

      – Неповиновение приказам немецкого офицера считается правонарушением.

      – Но ведь я же сказала, что не слышала его. Примите мои извинения.

      Слегка развязав шарф, я опустила его вниз. И только тогда поняла, кто это был. Молодой офицер, который тогда в баре спьяну облапил Элен и которого комендант размазал по стенке. Я заметила небольшой шрам у него на виске, а потом поняла, что он меня тоже узнал.

      – Ваше удостоверение личности.

      Однако у меня его с собой не оказалось. Разговор с Орельеном так выбил меня из колеи, что я оставила удостоверение на столике в холле отеля.

      – Я его забыла.

      – Выходить из дома без удостоверения личности считается правонарушением.

      – Оно там, – махнула я рукой в сторону отеля. – Если вы пойдете со мной, я вам его покажу…

      – Нет. Я никуда не собираюсь идти. Чем вы занимаетесь?

      – Ну я… шла из boulangerie.

      – Где купили невидимый хлеб? – спросил он, заглянув в мою пустую корзинку.

      – Я передумала.

      – Должно быть, вы хорошо питаетесь в этом своем отеле. Все остальные стараются вовремя получить пайку.

      – Я питаюсь не лучше других.

      – Выверните карманы.

      – Что?

      – Выверните карманы, я сказал, – пихнул он меня прикладом ружья. – И размотайте ваши платки, чтобы я видел, что вы несете.

      На