Рыба без головы (сборник). Алексей Серов

* *

      Вчера, в шесть или семь часов вечера, мне позвонил знакомый и спросил, не хочу ли я поработать. По телевизору в тот момент шла передача о богачах, купающихся в шампанском. Я на них страшно злился.

      Что это за работа, знакомый мне говорить не хотел, да и сам не знал толком. Сказал только, что платят вовремя и, вроде бы, по специальности. Он сказал «Работа хорошая, зарплата исправная». У меня вырвался смешок на обилие «р» у картавого собеседника, но я сдержался.

      Из соседней комнаты доносились крики отца и матери. Они сердились друг на друга за что-то малозначительное.

      – Хорошо, я согласен, – сказал я знакомому, поглядывая то на телевизор с богачами, то на комнату с родителями.

      В тот момент мне казалось, что нет ничего ясного, от того и нет ничего сложного или простого, и что нет такой работы, которая могла бы не устраивать. Мне казалось, что на любой работе можно найти свои плюсы, ну и «бла-бла-бла».

      В тот момент мне вообще много чего казалось.

      А утром у меня заболел живот. Еда в рот не лезла, но мать настояла, чтобы я поел. Сказала, что весь день еще на работе голодом буду сидеть.

      – Так я же только узнать про работу! – спорил я.

      – А может, тебя сразу и устроят! Здорово же будет, правда?

      Отчего-то она была очень радостной. Она гладила мне рубашку и джинсы, пела при этом песни. А мне было не ясно, что же тут такого веселого?

      Мне пришлось поторопить ее с глажкой, хоть и не очень хотелось. Я оборвал ее на полуслове очередного шлягера, сославшись на автобус. Порхая, она дала мне рубашку, джинсы и вернулась в кровать. Ей можно было поспать еще полтора часа.

      В своей комнате я открыл окно и вместе со звуками, свежестью и приятной прохладой, квартира постепенно наполнялась утром. Несколько минут я стоял неподвижно, кажется, даже с закрытыми глазами, то ли уснув, то ли просто наслаждаясь медленными и ровными глотками чего-то нового. Меня разбудила мать, вернувшаяся, чтобы «еще раз поцеловать тебя и сказать, какой ты у меня молодец, что устраиваешься на работу».

      Мне было не по себе. Открыв глаза и обернувшись посмотреть на мать, я снова подумал о ее радости. Затем, резко оборвав собственную мысль, я почувствовал изжогу и вышел в коридор. За несколько секунд завязал шнурки, сказал, что постараюсь произвести хорошее впечатление и вышел.

      Мать закрыла за мной дверь. Пока я спускался, пальцы безо всякой команды, выудили из кармана сигареты, спички, и, выйдя на улицу, я закурил.

      Прекрасное спокойное утро. Деревья чуть поблескивали от восходящего солнца, и каждая веточка на фоне сиреневого неба казалась чрезвычайно контрастной и наведенной на самую верную резкость. Остановившись у подъезда с сигаретой в зубах, я смотрел на высокие тополя, верхушками щекотавшие балконы двух соседних пятиэтажек, что выставлены лицом друг к другу. Белые у основания деревья медленно покачивались под прохладным ветром, еле слышно вздыхая. Глядя на их мерный сон, и улыбаясь, я медленно шел на остановку.

      Знакомый сказал мне, что нужно доехать до «Светланы» и немного пройти по дворам. На словах все выходило крайне просто:

      – Там