Исчезнувшая. Гиллиан Флинн

пожал плечами, и сестра внимательно посмотрела мне в лицо:

      – Эми?

      Легкий вопрос. Я снова пожал плечами – проверенный временем знак «а что поделать?».

      Го состроила удивленное лицо и, опираясь локтями о барную стойку, расположила подбородок на ладонях – приготовилась отпустить шпильку насчет моей семейной жизни. В этом занятии она поднаторела.

      – Так что за проблема?

      – Трудный день. Всего-навсего трудный день.

      – Ты слишком трясешься над ней. – Го закурила, пустила струйку дыма мне в лицо. Она курила по одной сигарете в день. – Все женщины чокнутые.

      Моя сестра не относила себя к женщинам и даже само это слово всегда произносила с насмешкой.

      Я дунул навстречу дыму, возвращая его хозяйке.

      – У нас сегодня юбилей. Пять лет.

      – Вау! – Го запрокинула голову. Она была у нас подружкой невесты – вся в нежно-фиолетовом, волосы цвета воронова крыла украшены аметистами, а мать Эми помогала ей наряжаться, но какой-то там юбилей, по ее мнению, не стоил того, чтобы напрягать память. – Черт побери! Твою мать, красавчик! Так быстро… – Она опять дунула дымом в мою сторону – пассивный способ заработать рак легких. – И она что, собирается устроить… ну, как вы это называете… мусоросборку?

      – Охоту за сокровищами, – поправил я ее.

      Моя жена обожала игры. По большей части те, которые требовали умственных усилий, но и обычные игры тоже. В каждую нашу годовщину она тщательно организовывала сложные поиски клада. Каждый ход требовал разгадки некоего ключа, и с каждым шагом я продвигался все дальше и дальше, пока в конце концов не получал заслуженную награду. Я думаю, ее папаша устраивал для ее мамаши подобные развлечения в юбилейные дни, и не думайте, что я не считаю себя обязанным выполнять гендерную роль. Но я рос не в семье Эми, а в своей, а потому отлично помню последний подарок отца маме – тяжелый утюг, даже без обертки или коробки, мрачно выставленный на кухонный стол.

      – Будем держать пари, как она разозлится на тебя в этом году? – спросила Го, улыбаясь над краем бокала.

      В охоте за сокровищами с Эми меня подстерегала вечная проблема – я никак не мог угадать нужный ключ. В нашу первую годовщину, еще в Нью-Йорке, я отыскал два из семи. И это был лучший год!

      Первая загадка гласила:

      Местечко это – мама не горюй,

      Но был хорош в осенний вторник поцелуй.

      Так ощущает себя ребенок на экзамене по грамматике. За несколько томительных секунд ты перелопачиваешь свои мозги сверху донизу, тщетно пытаясь догадаться, что бы это значило. И тебя, словно неуча, охватывает паника.

      – Ирландский бар в неком определенном месте, – подсказывала Эми.

      Я закусил губу и пожал плечами, озираясь по сторонам, будто ответ должен появиться в нашей гостиной. Эми дала мне еще одну, очень длинную, минуту.

      – Мы заблудились под дождем. – Теперь в ее голосе проскользнула нотка раздражения.

      Я сдался.

      – «Макманнз»,