Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога. Александр Чернов

Во всяком случае, Темнов делал ставку именно на это.

      – Контроль, девочки, контроль! Чтобы не навернулся.

      Дыхательные конвульсии достигли апогея. Остаточные явления релаксации противодействовали легким пациента, жаждущим сделать полноценный вдох. Мышечный каркас грудной клетки еще не в полной мере подчинялся рефлекторным посылам мозга и зигзагообразно фальшивил, напоминая обтянутый обручами ребер бочонок, наполненный рвущейся наружу желеобразной субстанцией. Губы мужчины посинели. Рот широко распахнулся в попытке засоса живительной порции воздуха. Даже глаза – конек контроля – не подчиняясь более сознательной власти хозяина, приоткрылись, явив зрителям этой фарсовой трагедии паническую направленность взгляда темных зрачков.

      Александр поднес дыхательную маску к груди мечущегося тела и пустил кислород.

      – Возьми! – поймав истерично-злобный взгляд подопытного, рявкнул врач.

      И жажда жизни взяла свое. Подрагивающие руки метнулись к маске, а голова пациента рывком дернулась к прохладной газовой струе. Мужчина почти сел на каталке и, если бы не подскочившие с боков медсестры, имел все шансы тюком свалиться на пол, заработав реальные телесные повреждения. Но это сейчас его не волновало. Прижав заветную маску к мигом порозовевшим губам, разоблаченец жадно вдыхал хлещущий через нее кислородный поток.

      – Десять минут, и он ваш, – известил Темнов милиционеров. – Таня, еще раз половинную дозу антидота по вене. И контроль давления. Я в регистратуре. – Но тут же с растерянным видом обернулся к служителям Фемиды: – Кстати, а что я должен написать? Вам, вообще, моя запись нужна?

      – Разумеется. – Капитан, казалось, готов был возобновить созерцание ногтей и прочие нейтрально-отвлеченные манипуляции. – Так и пишите: данных за медицинскую, или какую там еще, патологию нет.

      – А еще лучше: противопоказаний для ареста нет. – Лейтенант окончательно утратил субординационную связь со старшим по званию коллегой. – Ну вы экстремал, док!

      Александр улыбнулся первой в жизни милицейской похвале и, кивнув, вышел в коридор.

      Увидев закрытые железные двери приемного отделения, он снова вспомнил о грядущем возвращении подвыпивших дам. Согласно настенным часам, до положенного лимита оставалось менее десяти минут. «И рано – стремнота, и поздно – неохота», – спонтанной рифмой усталый мозг характеризовал ситуацию.

      Запись о милицейском презенте уместилась в трех строчках. «Данных за реанимационную патологию нет». Время наблюдения, показатели АД, пульса, дыхания, тонуса, основных рефлексов. Готово. Стоп! А что с использованными медикаментами? Ладно глюкоза, дыхательные стимуляторы и прочая мелочовка – их можно списать как общеукрепляющие. А релаксант и антидот? С этим сложнее. Замешкавшись в минутном раздумье, Темнов решил все же не указывать сомнительные препараты в листе назначений больного. Если до окончания дежурства судьба не пошлет реального кандидата на мышечную релаксацию, придется покупать за свои кровные,