Сквозь три строя. Ривка Рабинович

бы молоко не нужно было покупать.

      Человек активный и общительный, папа за короткое время сдружился с постоянными торговцами малого базара и завоевал их симпатии. Даже если нечего было продавать, он приходил туда, лишь бы не сидеть дома без дела.

      Что только не продавали на малом базаре – ношеную одежду, стоптанную обувь, пирожки домашней выпечки, мелкую рыбешку, рукавицы из грубой шерстяной пряжи… Население обнищало до такой степени, что на всякий товар находились покупатели.

      Однажды на базар пришел новый человек, торговавший махоркой. Завсегдатаи базара быстро признали его своим – и папа тоже, разумеется. Все обращались друг к другу по именам; фамилий никто не знал.

      Новичок смотрел на папу с особым вниманием и о чем-то задумывался. Папе это казалось странным, но он не стал задавать вопросы. Однажды новенький сам обратился к нему и сказал:

      – Боря, знаешь ли, ты очень похож на человека, который был моим хорошим другом в селе, где я жил раньше.

      – Бывает, что между людьми есть сходство, – сказал папа, не придавший его словам особой важности. Но тот продолжал:

      – Даже твое произношение, твоя манера говорить… Все в тебе напоминает мне Рабиновича…

      Папа посмотрел на него с удивлением.

      – О чем ты говоришь? Рабинович – это я!

      – Ты Рабинович? – воскликнул его собеседник. – Нет, не может быть. Есть у тебя брат? Как его зовут?

      – У меня два брата – вернее сказать, были, теперь я о них ничего не знаю. До войны они жили в Ленинграде, – сказал папа, и его охватило внезапное волнение. – Одного звали Ильей, второго – Абрамом.

      После этих слов рыночный знакомый буквально набросился на папу с объятиями и поцелуями.

      – Я близкий друг твоего брата, Ильи Романовича Рабиновича! – радостно воскликнул он.

      Имя моего деда с отцовской стороны было Реувен. Известен обычай российских евреев – придавать типично еврейским именам «более русскую» форму. В Прибалтике это практиковалось реже. Папа был записан в официальных документах как «Бер Реувенович Рабинович». Его братья, эмигрировавшие из Латвии в Россию в молодом возрасте, избрали, видимо, более удобный для русского уха вариант отчества – Романович.

      – Откуда ты знаешь его? Где он живет?

      – Не очень далеко отсюда, в селе Сузун Новосибирской области. Он успел эвакуироваться из Ленинграда буквально в последний момент перед началом блокады. Очаровательный человек, умница, у меня с ним были не только дружеские, но и деловые связи. Я не сомневаюсь, что это твой брат. Такое сходство и общая фамилия – это не может быть случайным!

      Папа присел на скамейку. Ноги его дрожали.

      – Запиши мне его адрес, – сказал он.

      – Да нечего тут записывать, – сказал его собеседник, – пиши просто «Новосибирская область, село Сузун, И. Р. Рабиновичу». Там все его знают.

      – Просто так, без улицы и номера дома?

      – Да, просто так.

      Папа