Приказ: дойти до Амазонки. Игорь Берег

Но потом обнаружили, что и этот наркотик вызывает привыкание и очень вреден для человека. Стали с ним бороться. Потом американцы синтезировали из кокаина крек и пошло-поехало… Сейчас кокаин ввозят в Штаты и Европу тоннами.

      – Так почему ты сказал, что здесь кокаин не делают? – не отставал Толик.

      – Не выгодно, наверное, возиться, – пожал плечами Шишов. – Только полуфабрикат изготовляют, эту самую пасту. А потом в Колумбию переправляют. Там океан есть, по которому наркотики легче вывозить в другие страны.

      – И как его делают, этот кокаин? – неожиданно проявил интерес Штефырца, до того слушавший рассказ Лени презрительно кривя губы.

      – Довольно сложный процесс, сплошная химия. Сначала листья собирают и высушивают на солнце. За световой день один человек может собрать около двадцати пяти килограммов. А после просушки остается десять. Потом листья обрабатывают раствором извести или чем-то подобным и начинают вымачивать в керосине. Через сутки массу вынимают, а в жидкость добавляют раствор серной кислоты, что-то там оседает, керосин сливают и опять туда – щелочной раствор. Вот тогда и получается эта паста коки. Из тонны листьев выходит где-то десять килограмм пасты. Ее фасуют и переправляют в Колумбию. Там окончательная доработка. Из двух с половиной килограммов пасты получается килограмм основания кокаина. Это основание уже можно курить, как анашу.

      – Но, вообще-то, насколько я помню, кокаин – это белый такой, тонкий порошок. Его нюхают, – авторитетно заявил Мишка.

      – Ты что, пробовал? – спросил Леня. Равнодушно так спросил, но Штефырца почувствовал, как приятель напрягся.

      – Что я, псих? В кино видел! Там все бандиты и аристократы его нюхают.

      – А-а, понятно, – протянул Шишов. – Порошок получают, растворяя основу в эфире, и опять добавляют кислоту, только уже соляную. И ацетон. Фильтруют, просушивают, потом уже можно нюхать.

      – Или нельзя, – сказал, словно подводя итоги лекции, Миронов. – Гораздо больший вред, чем сам кокаин, организму приносят все те гадости, которые используют, чтобы его изготовить.

      И кстати, совсем не обязательно этот порошок нюхать. Есть любители колоться. Разбодяживают порошок и – в вену. А если нюхают, то, для большего шика, сворачивают трубочки из долларов. Хороший тон – стодолларовая купюра. Делают две «дорожки» – тоненькие такие ниточки из порошка и – в каждую ноздрю.

      – Остаток потом в десны втирают, – встрял Штефырца и тут же добавил: – Тоже в кино видел!

      Все рассмеялись. Потом Монастырев задумчиво произнес:

      – Керосин – это удачно. Его тут много должно быть…

      Все молча согласились, что керосин – это действительно очень хорошо. Когда придет время…

      Прошло примерно два часа сидения в клетке, и на пороге барака появились охранники. Один направил автомат на пленников, а второй отпер замок и скомандовал Миронову:

      – Выходи!

      – Расстреливать поведете? – невинным тоном спросил Евгений.

      – Потом расстреляем! А сейчас с тобой