Последствия неустранимы (сборник). Михаил Черненок

приготовим! Разве нельзя по-человечески поговорить?

      Антон прищурился:

      – Вы ведь, по существу, взятку мне предлагаете…

      Алексанян расхохотался:

      – Шутки не понимаешь, да?..

      – Всякая шутка хороша ко времени и один раз. Сколько денег отдали Головчанскому в пятницу?

      На лице Алексаняна промелькнула сначала растерянность, затем возмущение, но ответил он спокойно, будто речь шла о сущем пустяке:

      – Три тысячи… – И, вроде полюбовавшись произведенным эффектом, с усмешкой добавил: – В долг попросил Головчанский, чтобы с девочками отдохнуть на юге.

      – Не многовато ли для месячного отдыха?

      – По русской пословице… хозяин – барин.

      – Вам известно, что этого «барина» уже нет в живых?

      – Жалко, конечно, человека.

      – А деньги?..

      – Чего деньги жалеть… – Алексанян указательным пальцем постучал себя по лбу. – Будет башка на плечах – будут деньги.

      – А за какие «шутки на Кавказе башку отрывают»? – внезапно спросил Бирюков. Заметив в жгучих глазах Алексаняна мелькнувшее недоумение, быстро продолжил: – Дело, Хачик Геворкович, складывается печально: Головчанский умер, как принято говорить в народе, не своей смертью…

      – Я убивал его, да?! – выкрикнул Алексанян.

      – Вы оказались в числе подозреваемых. Если будете отделываться шутками и вилять в показаниях…

      – Ну, пошутил я с Головчанским насчет башки. Понимаешь, да?.. Честно, пошутил… Зачем мне его башка? Я добросовестно зарабатываю свои деньги, вместе с бригадой кручусь белкой в колесе…

      – И три тысячи швыряете ни за понюшку табака? Не верю, дорогой товарищ, что можно с такой легкостью разбрасывать заработанное трудом.

      Алексанян промолчал. По его напряженному лицу было заметно, что он ищет убедительный ответ и не может найти.

      – Поймите, Хачик Геворкович, стечением обстоятельств вы попали в очень сложную ситуацию, – сделав ударение на слове «очень», снова заговорил Бирюков. – Ведь, если уголовному розыску известно о вашем конфликте с Головчанским, значит, есть свидетели этого конфликта…

      – Кто?

      – Это не имеет значения.

      Алексанян, заметно нервничая, прикурил дорогую сигарету, раз за разом сделал несколько затяжек. Потом исподлобья посмотрел на Бирюкова и сердито бросил:

      – Три тысячи – доля Головчанского. Понимаешь, да?..

      – Рассказывайте по порядку.

      – Чего рассказывать?.. Договор заключил Головчанский со мной на тридцать тысяч, из них пять запросил себе, на лапу. В пятницу, видишь, какой-то начальник из областного «Сельстроя» приехал, урезал зарплату до двадцати пяти. Двадцать две тысячи надо выплатить рабочим. Остается всего три. Головчанский за них уцепился. Говорит: «Давай! Не отдашь – вообще рассчитаю по голым расценкам, без всяких премиальных. И ни один прокурор тебе не поможет, потому что прежний договор был завышен, незаконный». Я не баран, понимаю: по одним лишь расценкам, без премиальных, получится не больше восемнадцати