Маленькие. Елена Некрасова

– конечно, говорит, с удовольствием посмотрю. И вот они уже идут по причалу, такому длиннющему… да, а корабль по мере приближения теряет очертания, превращаясь в серебристое сплющенное яйцо, человечки проходят внутрь прямо сквозь эту серебряную скорлупу, а она не решается. Они смеются – не бойся, это воздух, воздух! И она тоже ступает, зажмурившись, и оказывается внутри этого корабля. Как там всё выглядело, Марья Ивановна не помнит, ее посадили в кресло, и стенка вдруг стала прозрачной… И они долго-долго плавали, якобы в Тихом океане, рассматривая подводные руины. Там были улицы с остовами домов, но улицы не как у нас, а кругами, и в самом центре – колоссальное сооружение из прозрачного материала. Такой огромный куб. Это стекло? Хрусталь? Нет, природный камень гууу, самый прочный минерал в нашем мире. Морщинистый карлик, который обычно ей всё объяснял, так протяжно провыл название камня, что она запомнила, надо же… Потом они приблизились к пирамиде, и Марья Ивановна прямо ахнула – там, внутри, на каждом этаже стояло множество одинаковых кресел, а в них сидели маленькие человечки с закрытыми глазами, ужас! Яйцевидные лысые головки, ручки и ножки тонюсенькие. Они умерли? О, много тысячелетий назад… Но как же они сохранились?! Морщинистый ответил, что сооружение герметично, и они как-то законсервированы. А их еще можно оживить? В этом нет необходимости, – был ответ. Их души не пропали, а тела – просто экспонаты музея, как вам объяснить? Вы же ходите в музеи, мы тоже… Полная чушь, короче. Во сне воспринимается за чистую монету, а начнешь вспоминать, невольно задумаешься – не пора ли обратиться к психиатру?

      Марья Ивановна вышла на крыльцо, потянулась. Хорошо, свежо… Над Каменкой нависло серое небо, хотя тучи уже не такие плотные, как вчера. Солнца пока не видно, но появились еле заметные проблески, да и вообще посветлело. Величественное небо сегодня, переливается всеми оттенками перламутра, от серебристо-белого до сине-серого, и все цвета плавно переходят друг в друга, просто красота! Как бы Толстой описал такое небо, интересно? Наверное, как надежду на лучшую жизнь… как предвестье светлых перемен. А почему? Потому что солнце скоро проглянет? Кто его знает, может опять тучами затянуть… В этом небе неоднозначность, текучесть, хаос возможностей… но это перламутровое сияние восхитительно само по себе, и совершенно неважно, какая будет погода, ясная или дождливая… Любые ли чувства можно выразить словами? И нужно ли это?..

      Она говорит ребятам, что русская литература может всё. Марья Ивановна сама придумала тему Любиного реферата – «Небо как символ жизни в романе Толстого “Война и мир”», а потом пожалела. Толстой надоел, лучше бы Бунина взяли… Толстой моралист и брюзга, и язык так себе… но детям такое не скажешь, разумеется. Тогда они вообще читать перестанут. Образы неба в романе однозначно-назидательные, Любочка выписала все отрывки, где говорится про героев под небом, составила картотеку, и Марья Ивановна даже расстроилась: получилось, что если герои совершают хорошие поступки – небо всегда ясное, а если плохие, то небо пасмурное и мрачное. Скажем, совершил Андрей подвиг, лежит