Охота на охотников. Валерий Поволяев

в сторону «семерки» маленьким, вдвое меньше спичечной коробки, пультом, нажал на кнопку сигнализации. Машина отозвалась мяукающим звуком.

      – Раму не перекособочит? – озабоченно спросил Аронов, взглянув на машину сзади.

      – Ничего ей не сделается, – спокойно произнес Каукалов и в следующий миг, словно бы почувствовав что-то, приподнял одно плечо, потом другое, втянул голову в плечи и круто развернулся.

      Около соседнего подъезда стояла Ольга Николаевна и внимательно смотрела на него. Каукалов, выпрямившись, неуверенно улыбнулся, произнес тихо, машинально – для самого себя, а не для Ольги Николаевны:

      – Вы?

      Ольга Николаевна продолжала хмуро и озабоченно глядеть на него, потом подняла руку и поманила пальцем.

      Этот обидный жест уже был знаком Каукалову. Он рождал внутри боязнь, еще что-то, но Каукалов, покорно кивнув Ольге Николаевне, маленькой, противной ему самому трусцой побежал к ней. Повторил бесцветно:

      – Вы?

      Ольга Николаевна не удостоила его ответом, скомандовала коротко:

      – В машину!

      Она припарковала свой автомобиль на небольшом асфальтовом пятачке в торце дома.

      Ольга Николаевна открыла дверь, втянула длинные ноги в машину, затем, перегнувшись через сиденье, приподняла пальцами стоячок дверного замка. Каукалов, поежившись, забрался вовнутрь. Ольга Николаевна завела мотор, с места дала газ. Была она чем-то здорово раздражена.

      – Значит, так, – сказала Ольга Николаевна через несколько минут, когда они выехали на ревущий, плотно запруженный машинами проспект, – машину ты сегодня поставил у дома первый раз?

      – Так точно, – тихо ответил Каукалов.

      – Чтобы больше этого не было, – с яростью в голосе произнесла Ольга Николаевна. – Ясно?

      Каукалов помолчал.

      – Я спрашиваю, ясно?

      – Так точно! – прежним тихим, подрагивающим от обиды и ощущения опасности голосом повторил Каукалов.

      – Ты что, вздумал засветиться? – Ольга Николаевна чуть смягчила тон. – Дурак! Не светись, не светись! Все это, – она сделала круговое движение рукой, – машины, дорогая одежда, обновка – обязательно привлечет внимание бабушек, сидящих на скамейках, и участковых милиционеров.

      – Да никому сегодня до этого дела нет! – Каукалов не удержался, осмелел и хлопнул себя кулаком по колену. – Все воруют, убивают друг друга, открыто похваляются этим и хоть бы хны. Что тут машина? Пустяк! Сущий пустяк по сравнению с миллиардами, которые украл какой-нибудь первый вице-премьер, а с десятками тысяч жизней, загубленных в Чечне, – и того меньше.

      – Все равно! Раз я сказала – не надо светиться, значит, не надо светиться! – Ольга Николаевна назидательно подняла палец и погрозила им Каукалову. – Я предупредила один раз, первый и последний. Больше предупреждать не буду. Понял?

      – Понял, – угрюмо подтвердил Каукалов.

      Приехали на знакомую квартиру. «Полковника опять нет дома – проводит какие-нибудь плановые