Ненависть. Петр Краснов

всегда, Женя, почему-то вспоминаются «Вечера на хуторе близь Диканьки» Гоголя. Ты бывала у тети Нади… Похоже?..

      – Да, если хочешь. Просто, уютно, очень сытно… Мило… своеобразно… Патриархально…

      – Всегда нам на праздники шлют то гусей, то индюков, то поросенка… А помнишь, соленый виноград… или соленый арбуз. Розовое варенье. Пальчики оближешь. Ароматно, вкусно…

      – А в общем, точно тонкую бумагу клякс-папир жуешь.

      – Они богатые?

      – Как сказать?.. Трудятся… Дом у них лучший на хуторе, под железной крышей… Опять же он есаул.

      – Не правда ли, как это занятно, что у нас дядя казак…

      На углу Михайловской, где был громадный дом-дворец Елисеева, нельзя было не остановиться. В гигантских окнах – в Петербурге еще и не было таких – горами сласти и фрукты были навалены. Большая кисть желтых бананов с потолка свешивалась, финики в длинных овальных коробках, винные ягоды, изюм трех сортов, яблоки пунцово-красные, зеленые, оранжевые, почти белые, розовые, длинные, продолговатые «крымские», плоские, как репа – «золотое семечко», виноград восьми сортов, апельсины, мандарины, ананасы – все глаз ласкало и странные мысли о далеких странах навевало. Когда двери открывались, из ярко освещенного магазина тянуло пряным, «экзотическим» запахом ванили и плодов.

      – Какие мандарины! – воскликнул Гурочка. – Ты видишь, Женя?.. Больше апельсины… И совсем плоские. Это из-под Батума. А там японские какисы… Таких у нас на елке не будет.

      – Ты завидуешь?

      – Ничего подобного… Мама верно говорит: «Бога гневить нечего… все у нас есть… слава Богу, сыты, обуты, одеты». А ведь есть голодные… Мама всегда учила – не смотри на богатых и не завидуй им, а смотри на бедных и жалей их.

      – Мамина мудрость.

      Не доходя до Мойки, Гурочка потащил сестру переходить Невский. Женя догадалась, в чем было дело.

      – Часы?..

      – Да. У Буре.

      Окна часового магазина были высоко над землей и надо было издали смотреть на выложенные на бархатные щиты золотые, серебряные и темной стали кружки часов.

      – Постоим, – вздыхая, сказал Гурочка.

      – Хороши?

      – Оч-чень.

      – Какие же тебе приглянулись?..

      – Вон те маленькие… никелевые… со светящимся циферблатом и с ремешком.

      – Будут твои… Только это большой секрет и прошу меня не выдавать. Мама сказала, что дедушка еще на прошлой неделе прислал тебе на часы.

      – Женя!.. Милая!..

      – А ты знаешь, что мы пошлем дедушке? Это Шура придумала. Молитвенник в переплете темного бархата. Каждая страница в узорной цветной рамке. Узор везде старинный, русский. Сто страниц в молитвеннике, и узор нигде не повторяется. Это очень дорогое Синодальное издание. Я видала. Очень красиво. Оч-чень!

      – А папе – масляные краски. Как давно он мечтает о них. Это решено…

      – Да, Шуре поручено их подобрать.

      – У Дациаро?..

      – У Аванцо. Хочешь посмотрим?..

      Гурочка понял хитрость сестры и локтем прижал ее локоть.

      – Знаем…