Рыцари Дикого поля. Богдан Сушинский

не грабили дворец Ворнасьена, поскольку у графа имелась невесть когда и каким образом полученная им старинная охранная грамота, заверенная еще печатью короля Испании Филиппа IV Красивого, в которой говорилось об испанской крови рода Ворнасьенов и заслугах перед Испанией, а также о личном королевском попечительстве над ним. Как ни странно, в Испании все еще считались с мнением королей, нынешних и бывших, и чтили их печати, чего нельзя было сказать об отношении французских дворян к словам и печатям их национальных «величеств».

      – Кстати, графине де Ляфер этот «Замок Гномика», как называл его молодой граф Антуан, – да простит ему Господь даже то, в чем он не успел согрешить, – тоже понравился.

      – И графине де Ляфер – тоже? – улыбнулся Гяур, как улыбаются самым сладостным воспоминаниям. – Прелестная графиня Диана!.. Как же немыслимо давно все это происходило!..

      – Не знаю, что вы имеете в виду, но то, что имею в виду я, произошло не далее, как вчера.

      – О чем вы, Пьер, Шарль или как вас там?

      – Симон, – вежливо напомнил слуга. В конце концов, он давно смирился с тем, что господа не обязаны помнить его имени. – …О том, что графиня осматривала этот «Замок Гномика» не далее, как вчера.

      – Я давно подозревал, что вы – закоренелый безбожник, Симон, и, тем не менее, побойтесь бога.

      – Мне почему-то казалось, что, услышав о появлении в нашем городе графини де Ляфер, вы безбожно возрадуетесь, как обычно радуются всякому плотскому греху.

      Князь вновь хотел благодушно ухмыльнуться, но с трудом дошедший до него смысл сказанного слугой заставил погасить ухмылку в самом ее зародыше.

      – Так она что… действительно здесь, в городе?!

      – Причем объяснила свое появление тем, что ее пригнала сюда грусть. Она-то ведь считала вас погибшим. До нее дошел слух, что, захватив корабль, на котором вас содержали как пленника, командор дон Морано казнил всех, кто попался ему в руки.

      – Да к черту все эти подробности, Симон! Графиня не может считать меня погибшим. Ей просто в голову такое не придет. Где она сейчас?

      – Остановилась у доктора де Жерона. У того самого, у которого в свое время останавливался ваш казачий генерал де Сирко.

      – Как, он уже произведен в генералы?!

      – Во всяком случае, так его называют наши военные. Как, впрочем, и вас.

      – Да к черту ваших военных и наших генералов, высокочтимый вы наш Симон! Графиня что, действительно остановилась у доктора де Жерона?

      – Нужны мои клятвы на Библии?

      – Да к черту ваши клятвы, Пьер, Шарль или как вас там! Графиня прибыла в город одна или с кем-то, кто решается считать ее своей супругой?

      – В зависимости от того, кого теперь в действительности следует считать ее супругом, – с мстительной вежливостью склонил голову Симон. – Поскольку она путешествует с еще довольно молодым польским принцем Яном-Казимиром [1], братом польского короля Владислава IV.

      – А вот о том, чьим братом является этот несостоявшийся принц, мне известно

1

В то время, когда происходят описываемые события, будущему польскому королю Яну-Казимиру Вазе исполнилось 38 лет. Через год, на элекционном сейме, он будет избран королем Речи Посполитой, на троне которой пробудет около двадцати лет. Историков, заботящихся о точности биографических данных и фактов из жизни этого монарха, автор просит не нервничать.