Маленький оборвыш. Джеймс Гринвуд

дома каждый человек джентльмен, и каждая добрая жена должна смотреть на своего мужа с уважением. Снимай папе сапоги. Джимми, мы сейчас обуем его ноги поуютнее.

      Пока я стаскивал тяжелые сапоги с ног отца, миссис Бёрк ушла в свою комнату и через минуту вернулась назад, неся в руках пару отличных туфель из тонкой кожи на теплой подкладке.

      – Это туфли моего доброго, покойного мужа, царство ему небесное! – сказала миссис Бёрк. – Извините, что я вам предлагаю такое старье, мистер Бализет!

      Она погрела туфли перед печкой и затем надела их на ноги отца.

      – Ишь, как хорошо! ноги точно в бархате! – с наслаждением заметил отец. А – ведь дорого, должно быть, стоят такие туфли! Неужели вы их купили из заработков вашего мужа?

      – Ну, нет, это было бы трудно, – засмеялась миссис Бёрк: – я купила их на свои собственные заработки, откладывая по пенни, по два в день.

      – Может ли это быть! – вскричал отец, с удивлением глядя на миссис Бёрк.

      – Отчего же нет? Муж работал для меня с утра до ночи, так и я должна была трудиться для него.

      Отец ничего не отвечал, но он пристально смотрел на миссис Бёрк, видимо удивляясь ей.

      – Джимми, – сказал он мне после нескольких минут молчанья: – нам теперь хорошо, надо стараться, чтобы и всегда также было. Помнишь, что тебе сказал доктор в ту ночь? Будь добрым мальчиком, слушайся миссис Бёрк.

      – Он мне не говорил, что надо слушаться миссис Бёрк, – возразил я, – он говорил…

      – Не в том дело, что он говорил; ты должен слушать то, что я тебе говорю, и не сметь рассуждать, – перебил отец, нахмурившись.

      – Боже мой, да он и без того послушный, – вмешалась миссис Бёрк. – Кушай хлеб, душенька, – прибавила она, передавая мне кусок поджаренного хлеба.

      Я должен был есть, так как она пристально глядела на меня.

      – А вам много было работы, – заметил отец: – вы тут и с ребятишками возились, и комнату прибрали!

      – Э, помилуйте, какая это работа, это скорей удовольствие. Сами посудите, много ли мне было с ними возни; посмотрите, какие я мешки сшила сегодня вечером по четыре с половиной пенни за штуку!

      – Как, вы все здесь вычистили да еще сшили все эти мешки! – вскричал отец, пересчитывая мешки. – Вы выработали восемнадцать пенсов, присмотрели за двумя детьми и вычистили комнату, все в один вечер! Вы необыкновенная женщина!

      – И нисколько даже не торопилась, меня работой не испугать, мистер Бализет!

      Она говорила неправду. Я очень хорошо помнил, что она принесла из своей комнаты три уже совсем готовые мешка. Думая, что она просто ошиблась, я открыл рот, чтобы поправить ее, но она покачала головой и нахмурилась самым выразительным образом. Впрочем, я ее не боялся; она не смела бить меня при отце, а мне хотелось отомстить ей за то, что она меня бранила и заставляла держать для себя свечу.

      – Какая вы ужасная выдумщица, миссис Бёрк! – сказал я, подвигаясь поближе к отцу.

      Она посмотрела на меня с такой злобой, что даже скосила глаза.

      – Это что такое? – спросил отец, круто поворачиваясь ко мне.

      – Она