Изящный стиль работы. Светлана Алешина

на ее плечи, рискуя раздавить ее, но Катя не из тех, кто позволит себя раздавить.

      – Нет уж, – пробормотала она, рассматривая мчащиеся мимо нее машины. – Я вам не Лешенька. Меня вы голыми руками не возьмете…

      Серые тучи уступили место солнышку, Катя отдохнула, и надо было продолжать путь с пакетом, наполненным всяческой снедью, – мама будет рада. На маминых губах, быть может, появится слабое подобие улыбки – спустя восемь лет она иногда пытается улыбнуться, но Катя сейчас не будет думать о том, что случилось восемь лет назад…

      Лучше уж я подумаю о том, что сегодня я принадлежу наконец-то себе, рассудила Катя. Сегодня же выходной, и я вроде как на свободе… В руках у меня – беззаботное существование, хотя я никогда в жизни не пила этот их «Хольстен». А интересно, я когда-нибудь смогу его попробовать?

      Пока это было совершенно нереально…

      Тех денег, какие Катя зарабатывала, хватало только на недельный запас продуктов. И все-таки – когда-нибудь это кончится. В это Катя верила. Плохое должно когда-нибудь кончиться.

      Она поднялась, взяла свой пакет и застыла.

      Пакет снова опустился на скамейку – даже в момент потрясения Катя помнила, что именно на ней лежит ответственность за мать, за дом, за все на свете…

      «БМВ» самодовольно катила по дороге. А за рулем…

      – Черт, – вырвалось у Кати.

      Это лицо она запомнила на всю жизнь. Да, он изменился. Теперь он стал толстым, и у него появились залысины.

      Но ошибиться она не могла. Она восемь лет ненавидела этого человека – восемь лет видела перед глазами, засыпая, самодовольную ухмылку, слышала слова «все путем», когда…

      «Об этом лучше не вспоминать», – строго сказала она себе по привычке, но сейчас мимо нее катило живое напоминание, и более того – оно нагло усмехнулось ей и подмигнуло. Катя глубоко вздохнула, провожая взглядом машину, запоминая номер по какому-то наитию, потому что это было слишком несправедливо, чтобы Катя могла и на этот раз справиться с собой.

      Она так и стояла некоторое время, глядя вслед машине, а потом пришла в себя, подхватила со скамейки свой огромный пакет и, резко развернувшись, пошла домой, где ее ждала мать, так и не оправившаяся после потрясения восьмилетней давности.

      Сделав несколько шагов, она вдруг снова остановилась и посмотрела туда, где только что исчезло мрачное воспоминание.

      – Но я же не могу так этого оставить, – пробормотала она.

      «А что ты можешь изменить? – издевательски прошептал ее внутренний голос. – Если ничего нельзя было сделать тогда, что ты можешь исправить сейчас, глупая девочка?»

      – Еще не знаю, но я должна что-то придумать. Или хотя бы попытаться…

      Очень мешал тяжелый пакет в руках, и Катя все-таки дошла до дома, сунула пакет матери и бросила ей, что она уходит по делу и постарается не задерживаться.

      После этого она вышла из дома и зашагала по направлению к прокуратуре.

      Единственный человек, который, как она думала, сейчас мог ей помочь, работал там следователем.

* * *

      День