Казаки на персидском фронте (1915–1918). А. Г. Емельянов

и армян, извечно кровных врагов, Баратов пользуется одинаково большим уважением и известностью. Ведь в состав Персидского корпуса кроме казаков входили солдаты всех племен Кавказа. Они разнесли славу о нем по всем станицам Кубани и Терека, аулам и саклям Дагестана, Азербайджана и Грузии.

      У Баратова доброе сердце; он никогда не отказывает просителю и любит слушать советы. Но только слушать. Его интересует мнение, часто по очень серьезному вопросу, его адъютанта, штабных офицеров, казаков и солдат. Он выслушивает их всех, но всегда поступает по-своему. Думают, что Баратов по мягкости поддается влиянию других. Это неверно. Говоря с другими, советуясь, он только контролирует себя и пытается шире осветить вопрос. Но поступает всегда по-своему. Он прожил очень интересно, да и сейчас живет так же. Он из тех счастливцев, про которых еще при жизни и сказки рассказывают и песни поют.

      Глава пятая

      ЛЕТУЧКА

      Земский «форд» бесшумно скатился с перевала и мчался по ровной дороге. Нас двое. Оба помощники уполномоченного Всероссийского Земского Союза. Я недавно переменил адвокатский фрак на френч и сейчас смотрел на все с большим интересом. Михаил Григорьевич Запорожец, приехавший на пару месяцев раньше, уже год пробыл на другом фронте и держал себя как старший. У него охотничье ружье центрального боя и фотографический аппарат через плечо. Иногда автомобиль останавливался, и Запорожец безрезультатно стрелял по горным курочкам или щелкал аппаратом. Было очень жарко. На шоссе серая известковая пыль. Движение воздуха ощущалось только во время езды. Опять лопнула шина.

      – При такой жаре и сам лопнешь, – ворчал шофер.

      Он возился с колесом, а мы беспомощно стояли на самом солнцепеке на дороге, пересекавшей огромное плато. Далеко на горизонте полукругом шла горная цепь, а на десятки верст кругом голое пространство без всякой растительности. Может быть, где-нибудь и была зелень, но ее не было видно. Все было выжжено. Высоко над головой кружили какие-то большие птицы, по-видимому, горные орлы. Мы их уже раз видели у Сираба. Тогда их спугнули шумом машины. Они лениво поднялись и уходили от автомобиля в направлении гор, тяжело раскачивая огромными крыльями, чтобы подняться на нужную высоту. Их много у Сираба. Они неподвижны и издали похожи на желто-серые камни или глыбы, пятнами застывшие у самой дороги. Это кондоры; у них белая голова и голая шея. Кроме нас троих у машины и орлов, кругом нет ничего живого. Дышать трудно, а в автомобиль забраться нельзя, так как заднее колесо на домкрате. Шофер возится как-то особенно долго на этот раз, хочется пить, а фляги уже пусты. Невыносимо жарко в толстом суконном френче. Сонливое состояние.

      Наконец автомобиль тронулся, стало веселее. Проехали через какую-то деревушку. Желто-серые глинобитные стены без окон, плоские голые и куполообразные крыши, и только в стороне от деревни один дом получше других, по-видимому, принадлежащий хану-помещику. Несколько полуголых ребят выбежали на шум автомобиля, да в одном месте таинственно