История руссов. Славяне или норманны?. Сергей Лесной

правды в отношении того, что было 1000 лет тому назад, что мы можем ожидать от них в оценке недавнего прошлого или современных событий?

      Таким образом, подобный анализ является пробным камнем для историков. Спор о том, что представляла Древняя Русь, это не академический, далекий от жизни спор, – это испытание доброкачественности работы известной группы лиц, которым общество доверило специальную отрасль знания. Вместе с тем это и указание на гражданское лицо этой группы. Иначе говоря, разбор дела вскрывает их лицо не только как профессиональных работников, но и их моральный облик как граждан.

      Перед историками были факты истории, они судили их, и, мы увидим ниже, что это был «Шемякин суд». Да не поймут нас неверно, что, мол, мы огульно обвиняем всех историков, – это не так, среди них было довольно много и таких, которые в разных местах, и давно, и в нынешнее время высказывали совершенно правильные мысли, но верно также и то, что мы учили, учим и, вероятно, еще долго будем учить не историю, а бредни, навязанные нам основоположниками нашей истории шовинистами-немцами, либо католичествующими ренегатами, либо людьми, «верноподданнически» интересующимися прежде всего своим личным благосостоянием.

      Наша древняя история – это кривое зеркало прошлого, обязанное своим существованием прежде всего угодничеству перед сильными мира сего. Неужели даже через 1000 лет нельзя сказать правды?

      В этом труде мною горьких упреков и обидных слов по адресу историков. Да не подумает читатель, что это результат каких-то личных столкновений с историками, что, мол, кто-то из них наступил нам на любимую мозоль, и мы сводим счеты.

      За всю нашу достаточно продолжительную жизнь мы не имели стычек с историками уже в силу нашей специальности натуралиста, а с единственным историком, с которым мы «поцарапались», у нас такие отношения, что он правил даже корректуру нашей статьи, направленной против него же.

      Наоборот, именно потому, что у нас нет никаких личных отношений с историками, мы и имеем возможность высказать свое откровенное и нелицеприятное мнение.

      Мы заранее предвидим возражение: что, мол, понимает натуралист в нашем деле? Ответом будет материал этой работы: большинство фактов было известно историкам, а как они их осветили?

      Если мы решаемся выступать против целой корпорации, упрекая ее в ложности метода исследования, то не только потому, что убеждены в силе наших доводов, но и потому, что в оценке историков находим огромной силы сообщника. Этот союзник – Н. В. Гоголь.

      Никто не может отрицать, что Гоголь был не только глубоким аналитиком, т. е. умел разлагать факты на тончайшие детали, но и блестящим синтетиком, – он умел из груды мелочей выбрать немногое, но такое, что отражало все единство их в самой краткой и совершенной форме. Он умел находить «квинтэссенцию».

      В нашей работе мы показываем ложность метода историков, работающих большей частью под влиянием «вдохновения», а отсюда, как результат, легковесность и ошибочность их выводов.

      Это же самое необыкновенно выпукло показано Гоголем в «Мертвых душах».