Поджигатели. Ночь длинных ножей. Ник. Шпанов

кожа которого побелела от сидения. На широком поле стола были аккуратно разложены справочники, стопки чистой бумаги, на видном месте – папка с надписью: «Марш на восток. Исследование генерал-лейтенанта Конрада фон Шверера».

      – Итак!

      Шверер произнес это вслух, пододвигая к себе папку с рукописью. Вдруг он гневно оттолкнул кресло, вскочил и побежал к двери.

      – Эмма!

      Фрау Шверер в испуге выронила из рук вязанье.

      – Кто трогал мои бумаги?

      – О, Конрад! – Она всплеснула руками. – Кто посмеет?

      – Кто входил в кабинет?

      – Но, Конрад, клянусь тебе… Анни сама стирает пыль.

      – Но я же вижу…

      – Может быть, полотер нечаянно? – высказала предположение фрау Шверер.

      – Полотер? Сколько раз я просил, чтобы ты была в комнате, когда там натирают пол.

      – Я так и делаю, Конрад. Я слежу за каждым его шагом, – солгала фрау Шверер. – Но, может быть, как-нибудь, когда он двигал стол…

      – А что, у нас натирает все тот же солдат без руки, что и прежде? – спросил Шверер, так же внезапно успокаиваясь, как и вспылил. – Кажется, довольно старательный малый, а?

      – Бойс прекрасный полотер, Конрад!

      – Видна солдатская школа, а?

      – О да, отличная школа! – с готовностью согласилась фрау Шверер.

      Генерал поднял упавшее на пол вязанье жены и стал его рассматривать со снисходительным вниманием. Внезапно, бросив вязанье на стол, быстро нагнулся, поцеловал, точно клюнул, у жены руку и поспешно вернулся в кабинет.

      Снова раскрыл рукопись и провел ладонью по заглавному листу.

      «Марш на восток». Только на восток! Ключевые позиции для броска на Париж и Лондон – за русской границей. Это Ленинград, это Москва, это Киев! Это должны понять все, от кого зависит решение судеб Германии, а следовательно, Европы и всего мира, немецкой Европы, немецкого мира, черт возьми! Тем, кто с этим не согласен, можно заткнуть глотку ссылкой на «Мейн кампф». Швереру казалось, что в его труде не было ни одного уязвимого места. Он обещал миру восточные Канны, о каких не мечтал ни один полководец!

      Шверер сделал несколько заметок для памяти: масштаб операции опрокидывал разговоры Секта и Фуллера о профессиональной армии. Охват задуманного размаха исключал возможность оперирования малочисленной армией, как бы она ни была подвижна.

      Нужно было еще подумать и о том, какой должна быть собственно немецкая армия. Нужны моторизованные армии, способные беспощадно и энергично подавить любое недовольство, любую тенденцию к отпадению союзников и вассалов. Нужны чисто полицейские силы, способные понудить к бою нежелающих, а в случае надобности попросту уничтожить их.

      Это должно прийтись по вкусу Гитлеру!

      Но пока Шверер одинок! Господь Бог наградил его тремя сыновьями, но не позаботился о том, чтобы хоть одного из них сделать помощником отцу.

      Когда-то он возлагал надежду на старшего, Эгона. Но надежда рухнула, когда Эгон сменил карьеру военного на математику. После ранения и возвращения с войны Эгон стал чужим. Он не понимал отца и, видимо, не желал его понимать. В глазах Эгона всегда мелькает