Голубой пакет. Георгий Брянцев

неловко потер свой высокий лоб, собравшийся в морщинки. Ему почему-то не хотелось высказывать сейчас свои затаенные мысли. Срыв одного сеанса еще не давал основания бить тревогу…

      – Возможно, что-нибудь помешало передаче, – произнес он, – и радист решил прервать сеанс… Воз…

      – Вы говорите не то, что думаете, – прервал его на полуслове Бакланов. – Не то…

      – Нет… Почему? – слабо возразил Дмитриевский. – Вы же помните, как получилось со мной в Орше в прошлом году.

      – Ну, ну… Дальше! – как бы подтолкнул его Бакланов.

      – Туманова вела передачу, – продолжал капитан, – а я дежурил на улице. И вот мчится мой паренек и докладывает: эсэсовцы окружили квартал и начинают повальные обыски. Передачу пришлось прервать. Тридцать два часа я и Туманова отсиживались в пустой и холодной голубятне. А связь восстановили только через неделю. И уже не из Орши.

      – Но если мне не изменяет память, Юлия Васильевна успела дать сигнал «Связь временно прекращаю»? – напомнил Бакланов. – Так, кажется?

      – Совершенно верно, – согласился Дмит-риевский.

      – А этот пытался передать другой сигнал и не успел, видно… – Бакланов встал из-за стола и заходил по комнате. Отжившие свой век половицы жалобно поскрипывали под ногами. – Все это очень печально и некстати, – произнес он. – Вы только подумайте, какого зверя они ухватили! «Дракона»!.. Одно название чего стоит! Молодчина Чернопятов! Герой! Да… И если с ними стряслась беда… – Он умолк и, подойдя к столу, машинально передвинул полевой телефон с места на место.

      Бакланов и Дмитриевский молчали и думали. Думали и молчали… Долгую паузу нарушил капитан:

      – Попасть под радиопеленгатор – это худшее, что может случиться, но нельзя исключать и многое другое…

      – Как это понимать, многое другое? – задал вопрос Бакланов и сам же попытался ответить на него: – Вы хотите сказать: перегорела лампа, отказало питание или еще что-либо в этом роде?

      – Вполне возможно.

      – Не думаю. Гореловский корреспондент отличался дисциплинированностью и аккуратностью, за что и представлен к награде. Не допускаю мысли, чтобы он начал сеанс на неисправной рации, а если и начал, то предупредил бы нас. Тут что-то другое.

      Дмитриевский промолчал. Ему нечего было возразить.

      – Вы не теряете надежды, что связь возобновится? – спросил его Бакланов.

      Капитан кивнул.

      – Хм… Я хочу тоже верить в это, – проговорил Бакланов. – Ну, а если не возобновится? – Бакланов вновь взял телеграмму и прочел вслух: – «Предлагаем два варианта. Первый: высылайте человека по известным явкам…» Две возможности, – повторил он. – И возможно, что во второй шла речь о присылке самолета… Какая досада!..

      – Это был бы самый желательный вариант, – подхватил Дмитриевский.

      – Но сейчас совершенно невозможный, – заметил Бакланов. – О посылке самолета мы договориться без связи не сможем. – И он покачал головой. – Нужно же такому случиться?

      Бакланов