Сицилийское королевство. Алексей Живой

захлебнулось.

      У Кури было посложнее. На самом краю стены нескольким ляхам удалось перемахнуть через зубцы и навязать бой пограничникам. Они даже зарубили и сбросили внутрь крепости троих защитников. Но тут подоспел сам Куря с киевлянами. Ловким движением он всадил одному из ляхов между ребер клинок, пробил кольчугу и умертвил его на месте. Труп ляха упал вниз на крышу навеса, туда же, куда ночью рухнуло мертвое тело галицкого ратника Данилы, убитого стрелой. Второго поляка убил киевский дружинник, метнув в него с десятка шагов копье, как заправский спартанец. Третьего и четвертого зарубили быстро, зажав в башне превосходящим числом. Насладившись видом поверженного противника, Куря велел разрубить и оттолкнуть лестницу со стены.

      Первый приступ окончился неудачей и, пуская по защитникам редкие стрелы отчаяния, ляхи откатились от крепостных стен Перемышля к своему походному лагерю, оставив внизу не меньше трех дюжин трупов и четыре изломанные лестницы.

      Рыцари взирали на штурм издалека, сидя в седлах боевых коней. И явно были недовольны его результатом. Когда отбитые осаждавшие собрались вокруг них, было ясно, что их принуждают тут же идти на новый штурм. До стен долетали гневные окрики и приказы командиров. Забубенный был не силен в местном наречии, но суть дела и так была понятна. Подкрепляя слова красноречивыми жестами, рыцари крыли польским матом нерадивых вояк, которые не могли с первого захода взять такую небольшую крепость, хотя нападавших было втрое больше. Разрозненные колонны ляхов стали строиться в боевые порядки. Назревал очередной приступ.

      Григорий окинул взглядом своих. Осажденные тоже потеряли несколько человек, возможно, с десяток. Но еще были полны сил и второй приступ, если он будет таким же как первый, отобьют обязательно. Но в этот момент в битве наступил перелом.

      Над ухом Забубенного раздался радостный возглас галицкого дружинника, он указывал куда-то влево. Григорий повернул голову в ту же сторону и увидел, что там форсирует реку монгольская конница. Тумен под командой хана Тобчи уже почти переправился через речку Сан и готовился сходу вступить в бой, ибо кто на кого нападает, монгольскому хану объяснять было не нужно. Он отлично знал, что следует делать и на чьей он стороне.

      Первые сотни всадников уже были на этом берегу и, растекаясь лавой по полю, что лежало за посадскими домами Перемышля, начали маневр окружения польских рыцарей. Когда закованные в броню ляхи заметили монголов, отступать было уже поздно, конница Тобчи мгновенно отрезала им пути отступления вдоль леса с западной стороны и начала оттеснять от города. Был еще путь на север, но польские воеводы решили принять бой и через несколько минут были прижаты к лесу со всех сторон. Да и куда им в таком тяжелом вооружении было деться, монголы были гораздо легче и быстрее.

      Не ожидавшие такого исхода налета на Перемышль, рыцари все же дело свое знали. Они перестроили войско клином, в центре которого находились сами, и перешли в наступление, пытаясь