Бабочка маркизы Помпадур. Екатерина Лесина

и там запереться. Свидетель, отправленный с ответственной миссией жениха извлечь, остался в соседней кабинке. Из туалета ныне неслось:

      – В бою не сдается наш гордый «Варяг»…

      Исполняемое дуэтом и на одной лишь фразе. Мужские голоса заставляли невест крепче цепляться за избранников, дабы пресечь саму мысль о возможности примкнуть к победному мужскому хору.

      Алинина клиентка, осознав, что время регистрации пропущено, рыдала.

      Свидетельница плевала семечками на потертую дорожку. И следующая свадьба напирала, требуя освободить помещение…

      Может, плюнуть на все? Уйти. Вернуть аванс, пусть бы и потраченный частично… а заодно и деньги, которые были вручены на организацию?

      Алина спустилась на первый этаж – пение стихло – и постучала в дверь.

      – Извините, но мне очень надо поговорить.

      Мама утверждала, что Алина – слишком уж вежливая и это качество определенно мешает ей жить. Алина маме верила и несколько раз пыталась перевоспитаться, но вежливость не уходила, прочно обжив хоромы Алининого тела. Благо, было где развернуться.

      Алина уродилась крупной. Росла хорошо, что ввысь, что вширь, и, доросши до сорок восьмого размера, остановилась. Она не была толстой – это говорили все, но как-то неуверенно – скорее уж статной. Ее красота, точно назло, обладала крестьянской тяжеловесностью и простотой. Дашка, лучшая и, пожалуй, единственная подруга, утверждала, что Алине не хватает изюминки, и если бы она решилась остричь косу и сделать блондирование, изюминка обязательно появилась бы.

      А следом и Алинина судьба… в двадцать шесть лет девушка без судьбы за левым плечом – это просто-таки неприлично.

      Глядишь, следом бы и свадьба грянула.

      Вот тут Алину и передернуло от ужаса. Нет уж. Хватит с нее свадеб… надо сменить пароль.

      – Извините, – чуть громче сказала она, толкая дверь.

      Мужской туалет был меньше женского. Но та же белая плитка. Зеркало с известковыми пятнами. Умывальник. Кран, свернутый набок. Хилая струйка воды и человек, который нервно тер ладони, пытаясь смыть несмывающееся мыло.

      Мужчина повернул голову и уставился на Алину синими-синими глазами.

      – Вы ошиблись, девушка, – сказал он, и Алина моргнула, отгоняя Дашкин зудящий голос, который, казалось, порой существовал в Алининой голове, независимо от присутствия поблизости Дашки. Голос твердил, что вот она, Алинина судьба. В самом беззащитном положении. И надо бы действовать, желательно, со всей решимостью.

      Например, похищение организовать.

      – Я не ошиблась, – Алина выпятила губу, что обычно способствовало избавлению от голоса. – Мне жениха надо. Он… напился и там заперся.

      Она указала на дверь, за которой, надо полагать, скрывались кабинки.

      – Зачем вам такой жених?

      – Это не мне. Это невесте. Она плачет.

      Алина чувствовала, как загораются щеки. Незнакомец распрямился и – о диво! – оказался выше Алины на полголовы.

      – А вы, значит, верная подруга? – насмешливо как