Контрснайпер. Андрей Кивинов

зимой копают, из-под снега… Сейчас другие травы собирать надо. У нас тут чабрец растет, тархун растет. Халта, с ней пироги вкусные делают. Чаман даже есть. Чаман в гречку добавишь – без всякого мяса вместе с кастрюлей съедят. Хотите, я для вас наберу?

      – Нет, Асенька, не надо.

      – Тоже, как начальство, боитесь, что отравлю? Так хотела бы – давно б отравила.

      – Нет-нет, что ты… Просто… В общем, закроют завтра ближние горы для посещения местным населением. До особого распоряжения. Из-за снайпера. Командир говорил сегодня утром на совещании… Лучше покажи, как эти травы выглядят, ладно? Я сама насобираю. А то действительно перед ребятами за стряпню свою неудобно.

* * *

      Солнце палило нещадно, словно на экваторе. Ирина только десять минут как из лагеря вышла, а уже вся взмокла, футболку хоть отжимай. В такую погоду на море надо загорать, а не по горам с корзинкой шастать. Но тут уж, как говорится, кто что выбрал…

      Она уже подошла к опушке леса, начинавшегося у подножия горы, как вдруг из кустов словно выросла фигура в камуфляже с винтовкой наперевес. Лицо воина было помазано черной краской, из банданы торчала пара веточек, делавших его похожим на северного оленя.

      – Ручки вверх!

      – Юра… – облегченно выдохнула Голикова, узнав Уткина. – Ты что, партизанишь?

      – Мне-то по должности положено по лесам бегать. А вот вы куда направились, да еще и одна?

      – Травок местных хочу насобирать, чтобы вас трюфелями больше не травить. Новиков велел питание улучшить. Что хочешь, говорит, делай, а чтоб не хуже, чем в Италии.

      – А-а-а… Но я бы на вашем месте не рисковал. Басмачей здесь, конечно, нет, а вот на растяжку нарваться в два счета можете.

      – Да я далеко не буду заходить.

      – Так они далеко и не ставят. Далеко смысла нет.

      Ирина окинула бойца оценивающим взглядом и кивнула на винтовку с оптическим прицелом.

      – Ты что, снайпер?

      – Типа того. Хочу гада выследить, а он постоянно позицию меняет.

      – Зря стараешься…

      – Почему это?

      – У тебя оптика старая, бликует. При таком направлении солнечных лучей он тебя гораздо раньше заметит.

      – А вы откуда знаете? – с подозрением посмотрел на нее доморощенный Вильгельм Телль.

      – Так это каждый школьник знает. Время такое.

      Кивнув на прощание, она двинулась в лес, спиной чувствуя пристальный взгляд Уткина.

      Некоторое время она поднималась по склону, сверяя направление с приметами, которые описал ей Пониматкин. Лес подарил желанную прохладу, и идти здесь было легче, хоть и на подъем. Она не спешила, внимательно глядела под ноги и только минут через двадцать вышла к большому валуну, лежавшему на миниатюрном каменистом плато. Оглядевшись, заметила свежую зарубку на стволе старого дуба. Взяв по ней вектор, двинулась дальше и вскоре вышла к толстому буку, на котором также красовались две свежие зарубки – одна под другой.

      Здесь она остановилась и достала из нагрудного кармана куртки небольшой приборчик. Включив