Девочки, к вам пришел ваш мальчик (сборник). Людмила Петрушевская

квартиры.

      Паша. Надо спешить! Торопиться! Я не успеваю на автобус!

      Костя. На автобус ты еще двадцать раз успеешь. Уедешь. Подожди еще пять минут, Валя сходит позвонит.

      Валя делает себе бутерброд и выходит.

      Костя. Ну, как у мамаши?

      Паша. Ей операцию по пересадке костного мозга надо делать. Срочно. Завтра же. Надо будет дать костный мозг, я дам. Я дам костный мозг завтра же, уже проверяли. Совпадает. У жены с мужем – нет. С ребенком еще может совпасть, а с женой – никогда. Не кровная, а тут кровная. Вот и все о’кей! Все будет о’кей. Выпьем.

      Костя. Ты сегодня к ней ездил, как?

      Паша. Ездил. Не спрашивай. Такие дела, что не спрашивай. Совсем белая.

      Пьют.

      Костя. У меня папаше все время плохо. Надо спросить у Смирновой, что мы тогда пили. Здорово снижает давление.

      Паша. Да, мы тогда царапались долго из вагона.

      Костя смеется.

      А как они, не согласны выделить тебе площадь?

      Костя. Мать говорит, что с Полиной все равно разойдешься и на нашу голову жить придешь.

      Паша. Наоборот! Если у тебя будет отдельная площадь, то ты разойдешься и будешь жить сам.

      Костя. Они сказали, что, во-первых, хотят умереть на своем месте, где привыкли. И знаешь, их очень дед Ваня, оказывается, поддержал, я не знал. То всё они не контачили, не контачили, а тут папаша позвонил Ваньке, и нашли общий язык. Да, представьте себе, сказал Ванька, старому человеку нельзя менять динамический стереотип и место жизни. Он от этого умирает очень быстро. А дело в чем? Полька тоже просит у своих родителей, чтобы они разменялись и выделили ей хотя бы однокомнатную квартиру. Мой муж, мне с ним жить и так далее. Нет, сказал Ваня, нам нельзя из-за динамического стереотипа. И они с моим папашей это дело обсудили и постановили. Да как, да что, да кто будет с детьми, они к внукам привязались. Понимаешь, они к моим детям привязались! Ты, Полина, одна не сможешь, Кистянтин тебя продаст у первой же будки с пивом.

      Паша. Да, ты уже говорил.

      Костя. Я тоже так, пусть живут как знают. Я пальцем не пошевельну для себя. Никому не желаю мешать жить. Не хочу судиться, разговаривать, чтобы они с машиной вещей отъезжали. Да пропади оно все пропадом. А я проживу. Они, не в силах ничего сделать, молча смотрят на мое падение, а я не падаю, я живу. Дети сыты, одеты, телевизор работает, как говорит дед Ванька. Да, в понедельник деньги дают, надо будет Владику купить валенки. Дружинина принесет своей дочки валенки за четыре рубля.

      Паша. Могла бы и за бесплатно. Так бы отдала.

      Костя. Она бы отдала, да я бы взял.

      Паша. Понятно.

      Костя. За это дело мне будет четыре рубля. Принесу валенки, скажу Полине: купил, вычти из питания четыре рубля.

      Паша. У меня тоже: Тамара привыкла, что я получаю рубль пять. Теперь тут мне повысили. Она меня спрашивает: Паша, ты рубль двадцать теперь получаешь? Я говорю, что ты… Да… Так и не узнала…

      Возвращается Валя.

      Валя. Бабушка сказала, что она через двадцать минут домой вернется.