Маленький ад для хакера (сборник). Петр Северцев

следовало несколько кратких сообщений об абортах и потере ребенка (очевидно, несмотря ни на что, в любовниках у Галиной матери недостатка не было). Последним в череде этих увлекательнейших медиконарколюбовных сообщений была короткая выписка из евпаторийского токсикологического центра, куда бывшая жена Вересова поступила в тяжелом состоянии, вызванном передозировкой наркотиков. Каким ветром ее занесло к морю, Приятель умалчивал. Итак, след обрывается в солнечной Евпатории…

      Стоп! Погодите-ка… Евпатория… Что-то словно кольнуло меня. Какое-то слово связано с этим городом, одно только слово… Тетка!

      – Ага! – обрадовался я, чувствуя, что сейчас расцелую свой pentium прямо в монитор. – Приятель! Умница моя! Ну-ка посчитай вероятность того, что упомянутая Андреем Куликовым тетушка, к которой, по его словам, собиралась сбежать Галя, и ее мать – одно и то же лицо! – быстро набрал данные разговора с мальчишкой из теннисной секции и код анализа в командной строке.

      Машина услужливо напрягла свой трехсотый процессор и девять гигабайт общей памяти, и выдала:

      «ВЕРОЯТНОСТЬ СОВПАДЕНИЯ – 0,8 %».

      Я был доволен. Итак, мать пропавшей не успокоилась на том, что провалила второй судебный процесс и попыталась наладить отношения с дочерью нелегально, под видом собственной сестры, опасаясь Вересова и его людей, но, возможно, сумев найти способ наладить отношения с дочерью через их головы.

      Не знаю, что она ей рассказала и как развивались их отношения, но вполне возможно, Галя собиралась на некоторое время сбежать от любящего, «способного создать все условия для воспитания ребенка», но слишком занятого работой отца к обещающей привольное житье у моря и массу приключений «дальней родственнице». Или еще что-нибудь в этом роде.

      А может, Казакова просто сказала девочке, что она ее мать, а та поверила и решила что-то сделать.

      – Какова вероятность нахождения Гали у матери? – спросил я, прикидывая, как можно соотнести данную версию с пропажей еще троих одноклассников беглянки.

      Приятель думал долго. Необычно долго для такого простого вопроса. Значит, что-то было не так. Я уже начал беспокоиться, когда на третьей минуте компьютер пискнул, мигнул монитором и ответил:

      «ВЕРОЯТНОСТЬ ПОБЕГА К МАТЕРИ – 7,5 %».

      – Почему?! – удивился я. – Это же напрашивается! – и дал команду схематично объяснить данный вывод.

      Приятель вывел в рабочее окно довольно простую схему, объясняющую его построения: четверо пропавших – это четыре колонки возможных мотивов, случайностей и происшествий. Длинные, между прочим, колонки, строк на сто двадцать вниз каждая, и, просмотрев их, я отчетливо понял то, что Приятель осознал сразу же: желание побега к матери, каким бы горячим оно ни было, не могло свести воедино интересы четверых детей, не могло превратить замысел в свершившийся факт – если здесь не было чего-то еще. Чего-то скрытого, неявного…

      Мне на ум снова пришли слова учительницы о странном проекте, который занимал умы и дела четверых пропавших учеников вот уже полгода.