Даже ведьмы умеют плакать. Анна и Сергей Литвиновы

от Анны Усачевой!».

      Начальник, видимо, ждал аплодисментов – их не последовало.

      А взоры всех присутствующих почему-то невольно обратились в мою сторону.

      – Руководителем программы продаж новой обуви назначается, – проговорил Ряхин со всем ехидством, на которое только был способен, – Елизавета Кузьмина.

      И он сделал торжествующий поклон в мою сторону.

      Я постаралась, насколько возможно, сохранить лицо и поэтому склонилась над блокнотом. Потом справилась с собой и спросила Ряхина:

      – Хотелось бы ознакомиться с производственной программой по выпуску обуви от Усачевой.

      – Ничего нет проще! – провещал Ряха и кинул мне через стол листы, подписанные генеральным директором. – Так что давайте, Кузьмина, подготовьте мне план мерчандайзинговых мероприятий.

      – Какая сумма выделяется на маркетинг нового брэнда? – проговорила я по возможности спокойно – хотя больше всего мне в тот момент хотелось засветить в жирное, румяное, торжествующее лицо Ряхина чем-нибудь тяжелым.

      – Десять тысяч.

      Волнение прошло по рядам маркетологов и маркетистов, и я постаралась его озвучить:

      – Этого очень мало.

      – Этого достаточно, Кузьмина! – с нажимом сказал Ряха.

      – На раскрутку нового брэнда обычно выделяется от ста тысяч и выше.

      – В бизнесе особенно ценятся не инвестиции, а идеи, – иезуитски улыбнулся он. – Настоящий профессионал сумеет сманеврировать и в условиях ограниченного бюджета.

      – На нас будет работать само имя Анны Борисовны! – с придыханием выпалила Дроздова, верная прихлебательница Ряхина.

      Я пожала плечами:

      – Тогда еще вопрос. Разрабатывая маркетинговые мероприятия, в какой мере я могу рассчитывать на участие в них самой звезды?

      – Ни в какой. Ведь вы же сами, Кузьмина, утверждали, – ехидненько улыбнулся Ряхин, – что Усачева капризна и неуправляема. Вот и обходитесь без нее.

      – Одного упоминания ее знаменитой фамилии будет достаточно! – снова встряла восторженная Дроздова.

      – Когда вам нужен план кампании? – спросила я.

      – Вчера, – ухмыльнулся Ряха. – И не дай бог вам, Кузьмина, сорвать эту работу.

      – И что тогда? – Я с вызовом посмотрела прямо в глаза Ряхина.

      – Это будет воспринято как саботаж, – процедил он. – Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

      – Может, мне лучше сразу подать заявление об увольнении? – не выдержала я.

      – Право на почетную отставку еще надо заслужить, – усмехнулся Ряхин. – А статья о профнепригодности в КЗоТе существует до сих пор… – И потом бросил в адрес народа, с интересом следившего за нашей пикировкой: – Все свободны. Идите, работайте.

      В общем, ясно, с какими чувствами я вышла из ряхинского кабинета.

      Но потом поплакала немножко в туалете и успокоилась. Подумаешь – свет клином, что ли, сошелся на этом Ряхине и «Стил-Ониксе»? Конечно, получаю я под две штуки