Даже ведьмы умеют плакать. Анна и Сергей Литвиновы

отхлебнул горяченного кофе и самоиронично подумал:

      «Ну, раз я умру через неделю – имеет ли смысл браться за банку пепси? Нарисую очередную, стомиллионную банку газировки – и что?

      А вот натюрморт… Есть шанс – правда, мизерный! – что после моей нелепой, скоропостижной смерти (через восемь дней!) картина вдруг возьмет и прославит меня. И обессмертит мое имя. И лет через сто пойдет с молотка аукциона «Кристи» миллионов за сто долларов… Так что прямой смысл заняться именно картиной. Чтоб было чему моим далеким наследникам порадоваться.

      Что ж, идиотская интернетская шутка мне помогла сделать выбор.

      Решено. Берусь за цветы.

      Оставшихся (я хихикнул про себя) восьми дней мне хватит».

      НАТЮРМОРТ. ЗВОНОК

      Я уселся на кухне. Взял планшет с бумагой. Карандашом быстренько набросал эскиз.

      Отложил. Пристально осмотрел. Мне понравилось. С композицией все было в порядке. Мне вообще нравится момент, когда нематериальные образы, возникшие в башке, начинают превращаться в первые линии.

      Когда из ничего проступают первые контуры чего-то.

      Эскизничал я на кухне – с натуры. Вот стол – а вот задний план: окно. А вот и вид из окна: соседский дом, детская площадка, машины. Все перенесется на задуманную картину.

      На кухню приплелся, заметив мое отсутствие в комнате, Дуся. Пришел проверить: вдруг я тут ем? А если ем – может, и ему перепадет? Вот примитивная тварь. Ничто ему неведомо: ни муки творчества, ни мысли о смерти. Ничто его не интересует. Одна жратва.

      Дуся покрутился по кухне, тыкнулся в свою плошку. Убедился, что едой и не пахнет, и разочарованно поплелся в туалет.

      И тут раздался телефонный звонок.

      Обычно я отключаю телефон, когда работаю. Пусть те, кто решил меня побеспокоить, записывают свои послания на автоответчик. Нечего отвлекать творческого человека в рабочее время.

      Но сегодня с самого утра у меня не раздалось ни единого звонка. Да еще эта дурацкая сетевая шутка… От нее, несмотря ни на что – кофе, конфеты, работу, – внутри было кисловато. Поэтому, чтобы развеяться и забыть дикий розыгрыш, я снял трубку.

      В наушнике что-то слегка щелкнуло. Затем раздалось легкое шипение. А потом механический голос – точь-в-точь как в службе «100» – безразлично произнес:

      «Вам осталось… – Пауза. – Восемь дней… один час…»

      Между словами автоматический голос делал паузы, как делает обычно механизм, сообщающий точное время.

      «Тринадцать минут… И сорок секунд…»

      Потом опять щелкнуло, и снова:

      «Осталось… Восемь дн…»

      Я бросил трубку.

      МЕРТВАЯ ТИШИНА

      Не скажу, что после идиотского звонка у меня поднялись волосы дыбом. Или там – что я побелел как смерть.

      Хотя не знаю. Сам я себя в зеркале не видел.

      Но было противно. И как-то неприятно. Дурацкий розыгрыш затягивался. И принимал все более объемлющие формы. Интернет, а теперь вот и телефон.

      Попался бы мне этот дурацкий шутничок – немедленно получил бы прямо в ухо.

      Смерть!..