Наставник дезертиров. Владимир Мясоедов

в бою, поскольку всех солдат противника съели без его участия.

      – Вероятно, да. – Ну вот зачем мне вервольф, да еще такой вежливый, нужен в живом или мертвом виде? С моей должностью частями его тела, пусть даже весьма дорогостоящими, торговать несолидно будет, как трофей он тоже будет маловат. – Но только ответь еще на один вопрос – чего ты высмотреть-то намеревался? Какую информацию хотели получить ваш вожак стаи и тот старейшина вампиров?

      – Просто после того, как вы выгнали предыдущего посланника… – продолжения фразы я не дождался, вместо нее от находящегося на расстоянии всего в какой-то метр оборотня, за время беседы подобравшегося практически вплотную, пришел невероятно сильный удар, просто вскрывший мне грудную клетку, несмотря на надетую поверх нее кирасу. Руки вервольфа трансформировались в мохнатые лапы с выступающими из кончиков пальцев пятисантиметровыми когтями, и всем этим арсеналом, насчитывающим ровно десять единиц холодного оружия, он полосовал со скоростью и мощью циркулярной пилы. За ту пару секунд, которая понадобилась живому артефакту, отреагировавшему на угрозу куда оперативнее своего растерявшегося и паникующего носителя, проткнув монстра щупальцами в десятке мест и просто отгрызя ему сначала верхние, а затем и нижние конечности, наш совместный организм потерял не меньше пары литров крови, несколько килограммов мяса и даже одно ребро. Две стрелы, выпущенные в спину оборотня не потерявшими бдительности эльфами, видимого эффекта не произвели, видно, серебряные наконечники у ушастых или отсутствовали вовсе, или оказались бракованными. Тварь явно пыталась дорваться до сердца, и, кажется, лишь тот факт, что в моей плоти находился магический паразит-симбионт, не дал ей проломиться через хлипкую преграду насквозь.

      – Но, – голосок проснувшейся Симоны срывался, она явно не могла поверить в картину, представшую перед ее глазами, – он же не хотел! Не хотел! И чар на нем не осталось!

      Ее двоюродный брат, старающийся не смотреть на дело рук, вернее, щупалец своего наставника, принялся успокаивать впавшую в истерику девочку.

      – Зачем? – попытался спросить я у поверженного оборотня, катающегося по земле, подвывающего от боли и истекающего темной, почти черной кровью, но изо рта вырвался лишь какой-то жалкий сип, мало похожий на членораздельную речь.

      – Ведется интенсивный ремонт пробитых легких, – пришел в голову мыслеобраз от живого артефакта. – Звуковая коммуникация временно затруднена.

      К тому моменту, когда поинтересоваться причиной произошедшего все-таки получилось, вервольф перестал перепахивать собою молодую весеннюю траву и заливать ее содержимым своих артерий и вен. Вряд ли регенерировал, скорее просто запасы жидкости в организме подошли к концу.

      – Нам надо было понять тебя, твою силу, твой характер, – прошептал оборотень. Судя по стремительно угасающей ауре, он умирал. Или очень искусно притворялся, кто знает, на какие фокусы