Пленники Долины. Виктор Кузнецов

еще собираешься лежать?

      Пытаясь унять дрожь, побелевшими губами Мартин прошептал слова благодарности и поднялся на ноги.

      Битва подходила к концу; земля, одежда, лица – все было залито, забрызгано кровью. Рев, вопли, проклятия сплелись в один сплошной гул, перекрыв шум реки. Не выдержав яростного напора, кочевники дрогнули и стали отступать. Вернувшись на свой берег, они тут же скрылись в лесу.

      Как только противник пропал из виду, Роган приказал прекратить преследование и укрыться за ограждением. Он пересчитал уцелевших и с тревогой посмотрел на залитое кровью лицо Крауна Де Линга – глубокий порез спускался через правую бровь на щеку. Пытаясь остановить кровотечение, молодой барон прижимал к ране хлебный мякиш.

      – Что с катапультами? – спросил Роган.

      – Первая разбита полностью, вторую еще можно починить, – тяжело проговорил Де Линг.

      – Глаз цел?

      – Если бы! – сокрушенно произнес молодой барон.

      – Ринго, перевяжи его, – приказал командир.

      Ринго вытащил из сумки разорванные на полоски тряпицы и подошел к раненому.

      – Пустое, – прохрипел Де Линг и тут же поперхнулся хлынувшей горлом кровью. Он рванул края куртки. Взорам людей открылся торчащий из груди обломок стрелы, воина скрутила судорога, голова запрокинулась.

      – Эх, говорили же тебе: не снимай кольчугу, – прикрыл Джон умершему веки.

      Все замолчали, понимая, что только так сейчас могут почтить память товарища.

      – Зараза, больно-то как, – внезапно застонал Мартин, как ребенка баюкая перебитую палицей руку.

      – Терпи, малыш, терпи, – подбодрил его Джон, – еще на сеновале будешь рассказывать девицам, как держал на переправе ораву кочевников.

      – Голова цела – и ладно! – улыбнулся Мартин, – вот только лучник из меня теперь никакой!

      – Мы тут уже все никакие, – примирительно сказал Крис.

      Джон внимательно посмотрел Рогану в глаза и, словно прочтя в них что-то очень для себя важное, решительно выдохнул:

      – Уходить нужно! Уводи людей, командир. Еще одна атака, и от нашего отряда останется одно воспоминание. Не дождаться нам подкрепления, видимо, что-то с Антом случилось! Посылать еще одного гонца – только искушать судьбу: и приказ не выполним, и сами поляжем.

      Роган прекрасно понимал, что Джон прав, и, если отряд не сорвется немедленно, лучшее, что ожидает людей, – геройская смерть. Долг каждого воина – защищать родную землю до последнего вздоха, до последней капли крови, но какой от защитника толк, если он мертв?

      Роган посмотрел в небо. Высоко-высоко, среди белых перин облаков плыл в глубокой синеве небесного моря канюк. Раскинув руки-крылья, птица высматривала добычу. «Сколько бы ни было вокруг мертвой пищи, соколы бьют только живых. Но почему? Кто вложил им такой инстинкт, и главное – зачем? Может быть, чтобы не жирели голуби? – мысленно усмехнулся Роган. – Всегда есть кто-то, от кого нужно бежать,