Демоны кушают кашу. Тимофей Царенко

кресла. На его лице невозможно прочесть ни единой эмоции.

      – Ваше величество? – напоминает о себе гость.

      – На столе бумага. Прочти, – шелестящий, едва различимый голос, проносится кабинету почти заглушаемый потрескиванием огня.

      Мужчина делает четыре шага и поднимает бумагу. Карие глаза слегка подрагивают, пристальный взгляд скользит по строчкам. Под конец прочтения маска спокойствия трескается. Некрасивое лицо искажает гримаса ненависти. Впрочем, маркиз быстро возвращает себе контроль. Лишь в глубине карих глаз пляшут цепные тени.

      – Я не поеду. Вы обещали мне полтора десятка лет. Прошло всего четыре, – произносит визитер, и его слова горным обвалом рокочут в комнате. Голос слабо похож на человеческий.

      Молчание становится ему ответом.

      – У меня нет другого выхода, Клаус. Или ты решишь проблему, или я обращу в пепел всю провинцию. Там живет почти миллион человек. Женщины, дети. Они уже гибнут. Кордоны непроходимы.

      – Я уже принес в жертву жену. Мне предлагают пожертвовать дочерью? – теперь голос прозвучал мертвым песком, что засыпает могилу в пустыне.

      – Если пожелаешь, бери ее с собой.

      – И если я не удержу проклятие, то выжженная провинция станет самым милосердным исходом. – горько проговорил маркиз.

      – Ты принес клятвы.

      – И исполню их, – голос Клауса помертвел.

      – И я даю слово, что, когда ты вернешься, твоя дочь будет в порядке, – пламя камина жарко вспыхнуло, изгоняя тени, что скопились под ногами гостя.

      – Если существует кто-то, способный сдержать проклятие, почему не он едет вместо меня? – в голосе визитера появилась надежда.

      – Бумага на столе, – голос хозяина кабинета вновь стал едва различим.

      Маркиз взял со стола бумагу, которая возникла там пару мгновений назад. И снова воцарилась тишина.

      – Безумие! – воскликнул Мориц, трясущимися руками комкая бумагу.

      – Не ты один принес клятвы.

      – От города ничего не останется! – снова повысил голос маркиз.

      – Отстроим. Они прибудут через три дня. У тебя будет неделя, потом отправляйся в дорогу. И будет одна просьба…

      – Приказ?

      – Просьба, – в бесцветном голосе прозвучали мягкие нотки. – Не говори им. Легенду тебе пришлют.

      – Награда?

      – Что пожелаешь.

      Маркиз Клаус Мориц покинул кабинет.

      Истаяли в языках пламени листы бумаги, вспыхнул ковер и паркет, по которым ступал гость. Пламя стихло, и вновь кабинет стал таким же, как за пятнадцать минут до этого.

      – Надо же мне их чем-то занять? – устало прозвучал тихий голос нынешнего императора.

      Впрочем, пламя надежно хранило тайны. И последних слов никто не услышал.

⁂

      В холле здания двадцать четвёртого управления было просторно. Высокие потолки, стены, отделанные мрамором. Вдоль стен располагались «острова» – уединённые пространства, состоящие из круглых столов и удобных диванов. Друг от друга «острова» отделались декоративными