Раз улика, два улика!. Екатерина Вильмонт

ей что-то такое сказал, ну, насчет убийства или еще чего, она бы не была такая веселая и довольная, она бы огорчилась…

      – Нет, Гошка, есть еще и третий вариант!

      – Какой?

      – А такой, что не станет портье рассказывать постояльцам всякие ужасы! Зачем нервировать людей на отдыхе, отпугивать их?

      – Да, ты прав… Я об этом не подумал. Но, с другой стороны, если бы что-то случилось, он не стал бы вообще упоминать про полицию. Как говорят, от греха подальше. А раз упомянул, значит, ничего и не случилось. А в полицию могут вызвать из-за чего угодно!

      – Ты правда так считаешь?

      – Не считал бы, не говорил. Купаться охота! – мечтательно произнес Гошка, глядя на пляж. – Чего тут еще делать? Маманьки в магазинах тусуются, им это в кайф, а нам пропадать?

      – Слушай, а что такое сангрия?

      – Понятия не имею! Наверное, еда какая-то испанская. Хотя мама сказала, что мы будем пить сангрию. Значит, это напиток. Потерпи, узнаем.

      – Гош, а давай все-таки искупаемся, а?

      – Да хорошо бы… Плавок, правда, нет…

      – Это точно, вот на мне трусы белые…

      – И на мне тоже, – засмеялся Гошка. – Значит, отпадает! В таком случае, пошли купим мороженое. Будем есть медленно-медленно, а там уж и маманьки пришлепают… Только пойдем быстренько, чтобы подальше уйти.

      – Гошка, гляди! Извозчик!

      Мимо них резво бежала красивая вороная лошадь, запряженная в белую пролетку на красных колесах. В пролетке сидели две немолодые дамы, а правил лошадью живописного вида старик.

      – Здорово! А как копыта цокают! Вот, наверное, кайф! – проговорил Никита.

      – А что особенного, лошадь как лошадь. Я бы лично предпочел «Харли-Дэвидсон».

      – Сравнил тоже! В Москве этих мотоциклов до фига и больше, а вот извозчиков… Кстати, представь себе, что по этой набережной гоняли бы твои «Харли-Дэвидсоны». Вот пакостно было бы…

      – Это да! – согласился Гошка. – Никит, мне нравится вон то кафе!

      Кафе и вправду было симпатичное. Под большими тенистыми деревьями красовались столики, покрытые пестрыми скатерками, соломенные кресла с подушками из той же ткани.

      – Давай тут и приземлимся, и маманькам наверняка здесь понравится.

      Они уселись в тень за столик, так, чтобы видеть улицу, и Гошка с важным видом сказал подошедшей официантке:

      – Плиз, ту айс-крим энд ту кока-кола!

      Девушка кивнула и отошла. Через пять минут она поставила перед каждым по вазочке с шариками разного мороженого, украшенного фруктами и бумажными зонтиками. В стаканах с кока-колой торчало по две соломинки.

      – Интересно, на фиг тут по две трубочки тычут? – пробуя мороженое, сказал Никита.

      – Ага, я тоже заметил вчера, когда сок пил… Не знаю, надо будет у мамы спросить. Вкусно?

      – Не то слово! – простонал Никита.

      – Слушай, а нам не влетит, что мы такое мороженое взяли? Оно, наверное, дорогое?

      – Раньше надо было думать, а теперь что ж… Но нас вроде никто не ограничивал. Думаю, потянут они мороженое… Гош, – перешел на шепот Никита, – посмотри, вон тот мужик так на тебя