Африканские страсти. Светлана Алешина

ваш друг? – удивленно спросила актриса. – Но он ничего… – она тут же осеклась и отрезала: – Я ничем не могу вам помочь. Я не знаю этого парня. К тому же, судя по имени, он иностранец.

      – Очень жаль. Мне сказали, что вас видели вместе.

      – Нас? – с преувеличенным удивлением спросила Горецкая. – Этого не может быть. Я понятия не имею, о ком вообще вы говорите.

      «И все-таки она вздрогнула, – отметила про себя Лариса, – не такая уж она и хорошая актриса. И она его знала».

      – «Мамина косынка легкая из газа, и твоя слезинка заискрилась разом, улетела птицей легкая косынка, на ладони нежной белая снежинка», – вдруг продекламировала Лариса стихи того самого Неводова, томик которого она нашла под подушкой в комнате африканца.

      Горецкая с каким-то мистическим ужасом посмотрела на Ларису.

      – Что это? – прошептала она одними губами.

      – Стихи, – как можно наивнее и безразличнее ответила Лариса, наблюдая за мимикой Анастасии Николаевны. – Антон Неводов написал…

      А актриса стояла, совсем бледная, судорожно вцепившись в спинку стула, на котором она только что сидела.

      – Хорошие стихи. Я люблю поэзию, – она начала приходить в себя. – Вы извините, но мне надо немного отдохнуть. У меня еще один спектакль.

      – Да-да, конечно. Весьма символичный, между прочим.

      – Что вы хотите сказать? – глаза Горецкой сверкнули гневом, но она сдерживала себя.

      – Ничего. Я просто к слову. Всего вам хорошего. Успехов вам и только главных ролей в театре, – Лариса открыла дверь, чтобы выйти.

      – Спасибо, – совершенно машинально ответила Горецкая.

      Закрывая дверь в гримерную, Лариса еще раз оглянулась. Горецкая стояла прямо, облокотившись о стул с высокомерно поднятой головой. Ее мысли были очень далеки отсюда…

      «И все-таки я не зря сюда приходила, – пробираясь к выходу, размышляла Котова, – она что-то знает – это абсолютно точно. Но вот как же ее раскрутить? Карташов? Он не будет связываться… Хотя… стоит, наверное, попробовать. Может быть, его и проймет мой рассказ?»

      Лариса вышла из театра и не спеша поехала домой. Чувствовала она себя ужасно уставшей…

* * *

      Благоверный Ларисы не спал. И это было плохо: к семейным баталиям она была совершенно не готова. Тем не менее, как только она вошла на кухню, Евгений тут же заявил, что покидать родные пенаты он категорически не согласен даже тогда, когда Настя уедет в лагерь.

      – Хорошо, – согласилась Лариса, – ты будешь жить на первом этаже, в комнате для гостей. Вопросы есть?

      – Нет уж, позвольте! – возмутился муж. – Лариса, в конце концов, что происходит?

      В интонациях мужа засквозил театральный пафос, сродни тому, что она наблюдала в драмтеатре.

      – Лара, ты меня не слышишь? – продолжал Котов. – Значит, у тебя действительно появился любовник? Ты мне изменяешь?

      Она услышала последнюю фразу и удивленно посмотрела на Евгения.

      – Котов, ты рехнулся, – констатировала она и совершенно честно добавила: – Мне очень