Игры для мужчин среднего возраста. Иосиф Гольман

подошел к главному. И для чего дневник завел, и для чего жизнь живу.

      Я решил спасти свой народ. Всего-навсего.

      Оградить его от всех смертельных опасностей, включая цивилизацию. Задачка достаточно безумная, чтобы быть решаемой. Но меня всегда тянуло к плохо решаемым задачам. И я обожаю тост бывших советских диссидентов, которые поднимали бокал «за успех нашего безнадежного дела».

      Короче, я хочу создать резервацию для… пусть пока будут нанайцы. Если дело удастся, на последней странице дневника я напишу настоящее имя своего народа.

      Слово «резервация» вызывает у всех моих партнеров по переговорам – назовем их так – священный испуг. И я их, конечно, понимаю.

      Им с детства внушали про ужасных америкосов, у которых вместо сердца – доллар и которые сначала убивали бедных индейцев из пушек и ружей, а сейчас добивают алкоголем и табаком в концлагерях-резервациях.

      На самом деле это не совсем так. То есть первая половина рассказа абсолютно верна: везде те, кто был сильнее, освобождали себе жизненные пространства, уничтожая более слабых. Североамериканцы убивали команчей и чероки, испанцы уничтожили инков и майя.

      Мой хороший друг Ефим Береславский рассказывал про памятник, который он видел в далеком Уругвае. Старый вождь, молодой индеец и женщина с ребенком – вся четверка в позеленевшей от времени бронзе, – вот и все, что осталось от огромного племени, получившего от Всевышнего во владение просторные и плодородные уругвайские пампасы. Эту четверку местный гуманист-губернатор в середине позапрошлого века вывез во Францию, в Париж, где они – в точном соответствии с пословицей – в течение года и умерли. Домой вернули только скелетик младенца.

      Ефим показывал мне фотографию памятника, и я был поражен выражением лиц индейцев. Они не были ни напуганными, ни обрадованными, ни обнадеженными. Это были спокойные лица людей, знающих, что вовсе не люди управляют главными событиями в их жизни.

      А их вождь оказался пугающе похожим еще на одного человека, имя которого тоже пока рано называть вслух. Пусть пока будет просто – Шаман. Именно он первый произнес слово «резервация». Именно он вручил мне некоторые документы и адреса людей, без которых мое дело было бы уж слишком безнадежным. И конечно, именно Шаман дал мне амулет, висящий у меня на шее и позволяющий выходить из таких положений, из которых обычно выносят.

      А резервация – это вовсе не добивание народа, если, конечно, не обносить ее колючей проволокой под током и оставить людям полную свободу выбора. Это просто ограждение тех, кто хочет жить по законам предков, от чуждого и зачастую враждебного мира.

      И только благодаря резервациям до сих пор существуют примитивные (с точки зрения некоторых) народы Амазонии, пигмеи Экваториальной Африки, эскимосы вполне цивилизованной Америки. Конечно, и там все не гладко. И как только коренной народ становится помехой в деле добывания денег (руды, нефти, древесины, электроэнергии – список можно продолжать