Ставка на темного зверя (сборник). Светлана Алешина

все не показывался.

      Не визжали пилы, не пахло опилками, казалось, что лесхоз вымер. В Гурьеве тоже было пустынно. Мы слезли с телеги и, поблагодарив мужика, пошли пешком. Еще издалека мы увидели толпу людей возле дома Крыниных. К нам подбежали какие-то тетки в черных платках.

      – Ой, да что же это делается, господи, да на кого ж он тебя оставил! – повторяли они на разные лады. До этого Оксана крепилась, а тут не выдержала, и слезы сами собой потекли по щекам. Ненавижу профессиональных плакальщиц – доводят себя до молитвенного экстаза, готовы рыдать как заведенные!

      Раздвинув теток, мы зашли за ограду. Увидели Марию Павловну, Петю, Сашу – все они подходили выражать сочувствие. В доме распоряжались родственники со стороны мужа, жившие в Юрьеве. Мать и брат Ивана Николаевича по очереди подошли к Оксане и обняли ее.

      Люди расступились, и я увидела гроб. Он был закрыт – видимо, погибший был сильно изуродован. Приникнув к крышке и закрыв глаза, у гроба сидел Федосеев. Он увидел нас и вскочил.

      – Что же это делается? Да как же так случилось? – забормотал он. Я поняла, что Дима невменяем, и отвела его в сторону, давая Оксане спокойно проститься с мужем.

      – Постойте здесь, – сказала я. – Ничего, переживем!

      – Переживем?! – вскричал Дима, дико вращая глазами. – Никогда! Что мы будем без него делать! Все пропало! – Он зарыдал.

      Я огляделась в поисках мужчин, чтобы они уняли парня. Павлик взял его под локоть и что-то тихо зашептал на ухо. Лицо Федосеева разгладилось, он стал кивать головой, отвечая на какие-то вопросы нашего оператора. Ай да Павлик! Не ожидала обнаружить в нем такие таланты психотерапевта!

      В углу, тихие и молчаливые, стояли двое детей. К ним подошла мать Ивана Николаевича и взяла за руки. Точно, это дети Ивана Николаевича! Девочке, судя по виду, исполнилось не больше четырнадцати лет, а мальчик был совсем маленький. Бедняжки, скорей всего, они еще не осознают, что произошло! Помню, в детстве у меня была подруга Даша. У нее на глазах умер отец. Пришел с работы и упал в коридоре – отказало сердце.

      Моя мама посоветовала поддержать подружку, прийти к ней. Я ожидала, что Даша будет убита горем, но вместо этого увидела ее веселой, как обычно. Мы старательно избегали обсуждать последнее событие, мне даже не пришлось успокаивать или утешать ее. Дело в том, что дети не всегда понимают, что смерть – это навсегда…

      – Пойдемте со мной, – шепнул мне подошедший Петя, – вы должны это увидеть. – Он повел меня в другую комнату.

      – Вот, смотрите, – сказал он, доставая какую-то грязную тряпку из-под кровати, – это было на Иване Николаевиче, когда он погиб.

      Мне сделалось дурно. Я поняла, что это не грязная тряпка, а изорванная одежда, заляпанная бурыми пятнами. Что же с ним случилось на охоте? Я до сих пор ничего не знаю.

      – Видите, – Петя показал на дыры в рубашке, – это следы волчьих зубов. Директора загрыз волк.

      – Как! – ахнула я. – Ведь вы говорили, что волки просто так на людей не нападают!

      – В том-то все и дело, – вздохнул Петя, – не нападают.