Сейф для семейных тайн (сборник). Светлана Алешина

Тут Ларина снова поморщилась.

      – Все?

      – Да. Вы думаете, этого мало? Хватит, – Оля блеснула глазами.

      – Что досталось Купцовой?

      – Она на самом деле была любовницей отца, – жестко ответила Оля. Девушка налила себе вина, сделала неожиданно большой глоток, а потом снова посмотрела на женщину. – Мы вчера в автобусе говорили об этом, но я все надеялась, что это какая-то ошибка. И в самом деле, с какого боку эту Наталью Юрьевну позвали на зачитывание завещания? Думала, сейчас придем, и выяснится, что она тут ни при чем, и ее попросят уйти.

      – Но оказалось иначе? – Котова увидела, что Оля замолчала, и решила ее подтолкнуть.

      – Оказалось, что ей и Карине… Знаете кто такая?

      – Да. Это дочь Купцовой.

      – Верно. Так вот, им отошла приличная сумма и квартира. Представляете?

      – Это говорит только о том, что твой папа был совсем не бедным человеком. – Про себя Котова все равно присвистнула: «Ай да Купцова. И ведь ничего тогда при разговоре не сказала. Ни словом не обмолвилась. Хотя могла догадываться, что их отношения с Ведерским все равно выплывут наружу».

      – Знаете, мне все равно обидно. Ладно, если бы она была ему официальной женой. – Оля налила себе еще вина. – Или если бы они хотя бы не скрывались, а жили вместе. Я бы хоть привыкнуть успела. Нет! Ничего такого не было. А теперь как гром среди ясного неба.

      – Как вела себя Купцова? – поинтересовалась Лариса.

      – Нормально. Мне даже показалось, что она очень жалеет отца. Страдает по нему. Только непонятно, зачем всем это показывать? Мне кажется, это неприлично. Думаете, я своего отца меньше любила? Но я не рыдала в голос и на гроб не кидалась, как она вчера на кладбище.

      – Олечка. Есть люди, которые не могут держать чувства в себе.

      – Не знаю. Я бы постеснялась, – дернула плечом Ларина.

      – У тебя просто другие представление о том, что нужно делать, а что надо держать в себе.

      – Я читала в какой-то книжке, что истинное горе может быть только молчаливым. Сильные люди даже не плачут.

      – Ей-богу, ты как ребенок. Это все так относительно. – Ларису стал раздражать этот юношеский максимализм, который так не к лицу этой молодой, но уже вполне взрослой женщине.

      – Ладно.

      – Ты мне про другое скажи. Как Наталья Юрьевна отнеслась к наследству?

      – Нормально. Пустила три слезинки и носом долго хлюпала.

      – Хорошо. Давай дальше. Что там с Егором Кондаковым? Ему что осталось? И вообще, как ты думаешь, почему Семен Александрович упомянул его в завещании? – быстро задала вопрос Котова.

      – А что тут думать? – Оля округлила глаза. – Папа считал Егора чуть ли не своим сыном. Хотя нет. Это я уж слишком громко сказала. Не сыном. Но отец был сильно к нему привязан. Он видел в нем себя молодого и очень хотел Егору помочь. Впрочем, сумма там смехотворная. Скорее всего, только для поддержания духа. Мне кажется, папа по приколу его упомянул. Пошутить захотел.

      Лариса выпила чай и поставила чашку на стол.