Ролики без тормозов. Светлана Алешина

еще у меня, – подтолкнув Ромку к стулу и, наконец, отпустив его ухо, фыркнула Маринка. Беря на себя руководящую роль в редакции, она важно продолжила: – А ну, садись и рассказывай, что ты там у банка видел.

      – Так я уже все рассказал, – потирая покрасневшее ухо, ответил Ромка, поморщившись. Затем он улыбнулся и не побоялся добавить: – Это вы, мадам, кажется, опоздали, а еще на меня бочку катите.

      – Мадмуазель! – поправила его Маринка.

      – Господи, как вы разговариваете, – не выдержав, вздохнула я. – Такое ощущение, что я нахожусь не в редакции газеты, а на каком-то рынке.

      – Я изъясняюсь так, чтобы он мог меня понять! – тут же нашлась Маринка.

      – Ладно, не буду вам мешать, – предоставила я Маринке свободу действий. С тем, что она с Ромкой давно уже нашла общий язык, не поспоришь.

      – Итак, вернемся к старому, – расхаживая по офису, как птица секретарь по своей клетке, заговорила вновь Широкова. – Ты был у банка, где ограбили инкассаторов? Так?

      – Так, – кивнул в ответ Ромка. – Мы там с ребятами мяч гоняли.

      – И ты видел все во всех подробностях? – выпытывала Маринка.

      – А что там было видеть: налетели, как саранча, вырвали из рук мешки – и были таковы. Прямо как в кино.

      – Ты запомнил, как выглядели эти ребятки? – спросила о главном Маринка.

      – Ну, так… – выписав рукой какой-то крендель в воздухе, неопределено ответил Ромка. – В общих чертах.

      – Ладно, сгодится и в общих, – согласилась Маринка и предложила ему описать воришек. Сама же расположилась на стуле поудобнее. Мальчик начал вполне банально:

      – Ну, обычные вполне ребята, в кепках. Девица, правда, рыжая, коротко стриженная. Все были в черных очках с круглыми стеклами. Одеты просто – в широкие штаны и майки навыпуск. – Ромка вздохнул и замолчал.

      – И это все? – изумилась Широкова.

      – Все, – ответил Ромка не понимая, чему удивляется Маринка.

      – А где же описание внешности, особые приметы? Неужто ты ничего не видел? – негодовала Маринка, – а еще про сенсацию что-то говорил…

      – Ну, я не умею так талантливо, как ты, описывать людей: чувственный рот, сногсшибательная фигура, – Ромка принялся говорить в Маринкиной манере и даже очень похоже изобразил восхищение, какое появляется у нее на лице при очередной влюбленности.

      Маринка же на это обиделась. Схватив лежащую на столе кипу бумаг, она со всей дури опустила ее Ромке на голову.

      – Не смей меня передразнивать, ты, орангутанг! – зло процедила она. – Тебе вот, с твоим обезьяньим интеллектом, даже наблюдение поручить нельзя, элементарных вещей не замечаешь.

      – Прекратите ссориться, – потребовала я. – Давайте вернемся к нашему происшествию. Ромочка, постарайся, пожалуйста, все еще раз вспомнить. Может, ты заметил у кого-то из ребят татуировки? Или в руках у них что-то было…

      – А что у них должно было быть? – не понял меня Роман.

      – Ну, не знаю, сумки, рюкзаки, – начала перечислять