Подозреваются все. Светлана Алешина

значит избавиться?

      – Ну, – замялся Денис, – избавиться – значит уволить.

      – Да вроде нет. Мне кажется, что он так же ценит Наташу, как и раньше.

      – Хорошо, пусть наш разговор останется между нами. – Резко оборвав расспросы, Денис повернул к берегу.

      Без нас на пляже не скучали – Редька купил всем пива и чипсов. Я пиво пить не стала, считаю, что алкоголь на пляже недопустим, но от чипсов не отказалась.

      Мужики, выпив, естественно, разговорились о женщинах.

      – Конечно, – говорил Антон Петрович, – на свете много красивых женщин, но я в первую очередь ценю верных.

      – А вот многие не ценят, – многозначительно отозвался Никифор Олегович, поглядывая на зятя.

      – Верная женщина – это, конечно, хорошо, – начал Редька. – Но, кроме всего прочего, она должна быть умной и многогранной – иначе жизнь с ней станет скучной.

      – Женщина должна быть такой, какая она есть, – возразил ему тесть, – она не должна плясать для того, чтобы развлекать мужчину.

      – Э-э, нет, Олегович, – уже довольно зло ответил Редька, – не нужно плясать, но и бревном тоже нельзя оставаться!

      Старик разозлился – это было видно по насупленным бровям. Да, замечательная подобралась компания: сначала один меня допрашивает, потом – другой, а тесть с зятем того и гляди подерутся. И главное – все друг друга в чем-то подозревают. Прямо стая акул какая-то: кто расслабился, в клочья разорвут!

      – А что это мы, как старики, здесь сидим? – преувеличенно бодро вскочил Редька. – Пойдемте веселиться. – Он показал на горки.

      – Не знаю, – с сомнением сказал пензенский коммерсант, – как-то это несолидно.

      – Да бросьте вы, Антон Петрович, это нисколько не умалит вашу деловую репутацию в моих глазах, – пошутил Семен Семенович. – Хоть встряхнемся немножко!

      Я чувствовала себя разбитой – побаливала голова, поэтому на горки я не пошла, предпочитая полежать и позагорать. Остальные, включая пожилого Никифора Олеговича, поднялись и пошли на пляжный аттракцион. Впрочем, я зря списывала старика – выглядел он на удивление крепким для своих лет.

      Денис догнал его и, задержав его за руку, о чем-то спросил. Они отстали от остальных и медленно шли беседуя: небось расспрашивает про свою Наташу. Хотя почему она своя? Почему он интересуется ее отношениями с шефом? Теперь я уже совсем не знаю, вписывается ли кто-нибудь из этой разношерстной публики в дело об ограблении. Может, они просто решают какие-то свои проблемы, касающиеся любви, ревности, измены?..

      Лежа на спине, я, кажется, задремала. Обгореть под вечерним солнцем нестрашно. Меня разбудило чье-то прикосновение к плечу – открыв глаза, я увидела, что наши весельчаки возвратились.

      Антон Петрович выглядел раскрасневшимся и усталым, Денис – довольным, по-видимому, горки немного отвлекли его от тягостных мыслей; на крепкого Кабальцева развлечения никак не повлияли – его лицо было непроницаемым.

      Осмотрев всю честную компанию, я не заметила милейшего хозяина вечера и спросила у Наташи, где ее шеф.

      – Ой, вы знаете,