Мой Лерой. Кати Беяз

когда больше не узнаем, чем они дышали…

      Глава 1

      Воскресенье

      Долина наполнилась теплым пудровым светом. Мой сон всегда был чутким, и от самых первых петушиных криков я неизменно просыпалась. Бирюзовая дымка окутала одиночные горы с острыми набалдашниками – отличительный пейзаж моей родины –долины Гардокки. В приятной полудреме я прилегла на низкую кушетку у выбитого в скале окна. Этот новый сорт кофе был терпким, как я люблю, и бодрил гораздо больше прежних опытных образцов Франциско.

      ***

      – Ленна, только представь, они пили кофе с содержанием кофеина в десять раз больше допустимого законом!

      Я опустилась на каменную скамейку среди тонких лиан взращенных Франциско деревьев.

      – Как такое может быть? Они, что не знали, чем это грозит?

      Мой друг биолог поднял толстые очки и вытер усталые глаза.

      – Они просто не хотели знать.

      – Но повышенная выработка дофамина так изнурительна для нейронов! – возмутилась я.

      – Как и в любых делах с наркотиками!  Пока они легализированы, их репутацию будут тщательно оберегать.

      Очередное разочарование. Я глубоко вздохнула. Франциско увидел мои переживания и сменил тему.

      – Как твои раскопки?

      – Мы копаем шахты, как будут готовы, примемся за первый слой, – сухо ответила я.

      Мой друг почесал затылок в гуще чуть тронутых сединой  кучерявых волос.

      – Тебе кто-нибудь помогает из влиятельных?

      Наш экобиолог не зря переживал за меня. Я не смогла добиться поддержки правящей касты долины. Собрав лишь небольшую группу студентов-энтузиастов, я поняла, что даже они не горели желанием копаться в прошлом. Но эти ребята хотя бы не испытывали к нашим предкам отвращения, подобно всем остальным.

      – Спасибо, что способен выслушать меня, – коснулась я его рук, – не убегаешь и не закрываешь уши.

      ***

      Я знала – он любит комплименты. Мне самой было крайне приятно время от времени засыпать Франциско похвалой и благодарностью. Именно поэтому у меня сейчас имелся  этот бесподобный образец нового практически бескофеинового кофе.

      Солнце ярким диском озарило Гардокки. Сотни километров в диаметре этот каменный бассейн окружала высокая горная система с неизменно ровным плато. Ярые ветра вымели отсюда легкие породы, оставив лишь столбы твердых скал, искусно преображенных миллионами лет. Они, словно завсегдатые стражи украшали пейзаж долины дни и ночи. Зимой они покрывались пышным снегом, а летом обжигались ярым светилом, но, несмотря на суровую погоду здешних мест, никогда не покидали свой дозор.

      В дверь постучали.

      «Не приложу ума, кто мог прийти в столь ранний час».

      На пороге лежал букет леопольдов – ярких синих цветов из горного ущелья. Я машинально осмотрела улицу, но постучавший словно испарился. Повезло романтику – сейчас была весна. Летом у нас и травинки не сыщешь. В любом случае я не была готова к новым отношениям после расставания с Эндрю. Больше всего в этой  истории меня угнетала та легкость, с которой он бросил меня, поддавшись уговорам семьи.

      ***

      Он тронул свои прекрасные светлые волосы и протянул ко мне руки. Мы обнялись, кожей впитывая счастье друг друга. Доктор подтвердил мою плодовитость, и мы теперь точно знали, что когда-нибудь станем родителями. Из-за солнечной  радиации материнство в наших краях с женщинами случалось все реже, и я теперь входила в немногое число завидных невест. Однако однажды Эндрю пришел с хмурым лицом и заявил, что нам лучше расстаться.

      – Ты разлюбил меня?

      – Нет, – холодно ответил он.

      – Тогда в чем дело? – прошептала я, преданно припав к его груди.

      Он не ответил привычными теплыми объятиями, а его сердце, словно часы, ровно отстукивало ритм.

      – Мои родители, – наигранно выдохнул он, имитируя горечь прощания, – они очень расстроены твоим увлечением. Мой отец не понимает, почему вместо архитектуры и строительства, таких передовых и важных для Гардокки направлений, ты решила копать!

      Я отстранилась от него.

      – А мать моя, – продолжил Эндрю, даже не удосужившись посмотреть  мне в глаза, – она не понимает, почему плодовитая женщина решила изучать историю предков, когда они так безответственно и жестоко обходились с детьми.

      – Послушай, но это только мифы! – воспротивилась я. – У нас не осталось никаких источников последних десятилетий их жизни на Земле. Те же мифы говорят, что люди перестали печатать книги, и оставлять произведения искусства о своей жизни. Вся информация о них исчезла с падением на Землю последнего спутника. Так как же она может знать наверняка, что предки совсем не изменились перед гибелью планеты и не заботились должным образом о детях? Не ценили их так, как ценим мы?!

      Все внутри меня вскипело.

      – Я пытаюсь узнать правду! – понизив тон, продолжила я. – Пойми, только там, внизу мы узнаем,