Козырь в рукаве (сборник). Светлана Алешина

в комнату, забралась на диван, – да все руки не доходят. Есть хотите?

      – Нет, спасибо, – капитан прошел следом, остановился около шкафчика с книгами. – Надеюсь, вы не против, что я не открыл? Предпочитаю не создавать собственными руками дополнительные проблемы только затем, чтобы…

      – Потом героически их распутывать, – закончила я.

      – Совершенно верно, – капитан улыбнулся, – хотя странно слышать это от вас. Насколько я успел понять, ваше жизненное кредо несколько иное.

      Я почему-то нисколечко на него не обиделась.

      – Один наш сотрудник тоже так считает. Да вы с ним встречались, – я сладко зевнула, – под аркой.

      Бородин усмехнулся, потянул за корешок книгу, полистал страницы.

      – Ну что же, думаю, моя миссия на сегодня закончена, – он захлопнул книгу, поставил на место.

      – Надеюсь, вы не собираетесь оставить меня здесь одну? – испугалась я. – А если они все-таки вернутся? Я сейчас кофе сделаю, вот только…

      – Кстати, Ольга Юрьевна, вы что-то вспомнили у Нины Петровны, собирались рассказать. Что-нибудь важное?

      Я опустила голову на подушку, перебирая в памяти наш разговор. Да, действительно, что-то вспомнила… Ах, да, мы Ромку утром хотели заслать в эту контору.

      Я моргнула, пытаясь прогнать дремоту, но глаза открыть у меня уже не было сил. Я пробормотала что-то и провалилась в сон.

      Мне снилось, что я иду по каким-то руинам, на каждом шагу спотыкаясь об обломки старой мебели, камни и цепляясь одеждой за ветви деревьев и выступы зданий. Темнеет, я пробираюсь почти на ощупь, потому что фонарик остался в машине где-то на другом конце света.

      Я делаю неверный шаг, нога соскальзывает, я долго лечу вниз и оказываюсь в колодце, из которого так хорошо видно звезды.

      За спиной скрипит дверь, из черноты протягивается рука, ложится мне на плечо.

      – А что это вы здесь делаете, Ольга Юрьевна? – ехидно интересуется кто-то. – Нехорошо, нехорошо. Главный редактор все-таки, а даже с котиком справиться не можете. Вот и дверь закрыть забыли.

      – И совсем не забыла, – возражаю я, – или забыла?

      Я мучительно напрягаю память и просыпаюсь. Но глаз открывать не хочется, потому что я устала и не выспалась.

      – Оленька, пора вставать, – щебечет где-то рядом Маринкин голос, – кофе готов.

      – Ольга Юрьевна, проснитесь.

      Я открываю глаза, вижу взволнованного Ромку. Надо же, у нас что, утреннее заседание на дому?

      – Все спишь, подруга, – из коридора появляется Фима, направляется ко мне, – а мент-то липовый.

      Маринка решительно преграждает ему дорогу.

      – Фима, я вас, конечно, уважаю, но шли бы вы в задницу.

      – А я что, я ничего.

      – Брысь, противный! – прикрикивает на него Маринка капитанским голосом.

      Фима обиженно фыркает, на глазах начинает обрастать шерстью, опускается на четыре лапы и удаляется, оскорбленно помахивая хвостом.

      На этот раз я проснулась окончательно, с трудом разлепила один глаз, второй. Откинула плед, которым была заботливо