Закон Моисея. Эми Хармон

испуганно отпрянул. За все недели, что он трудился на ферме, он ни разу не приблизился к животным. Ни разу. Только наблюдал за ними, за мной и никогда не разговаривал.

      – Ну же, давай! Сакетт лучший конь в мире. Хотя бы прикоснись к нему.

      – Я его напугаю, – ответил Моисей.

      Я снова вздрогнула. Моисей впервые подал голос, и он не ломался, как у моего приемного брата Бобби и большинства других мальчишек. Их голоса будто постепенно спускались вниз по скрипучим и хрупким ступенькам, пока наконец не оказывались в подвале. Моисей же, напротив, уже говорил басовито, его голос обволакивал меня теплом и вызвал легкий трепет в сердце.

      – Вовсе нет. Сакетта вообще трудно заставить нервничать. Его ничего не пугает. Если бы ты захотел, он простоял бы тут весь день в твоих объятиях. Вот Лакки мог бы откусить тебе руку и лягнуть в лицо. Но Сакетт – ни в коем случае.

      Я уже много месяцев пыталась расположить к себе Лакки – кто-то подарил его отцу в качестве платы за услуги, которые были им не по карману. У папы не было времени укрощать его норов, так что он отдал коня мне, предварительно напомнив, чтобы я была осторожной.

      Я только посмеялась: осторожность – не мой метод.

      У папы это тоже вызвало улыбку, но все же он предостерег:

      «Я серьезно, Георг. Его не просто так зовут Лакки. Тебе очень повезет, если он когда-нибудь позволит оседлать его».

      – Животные меня недолюбливают.

      Моисей произнес это так тихо, что я почти его не расслышала. Отмахнувшись от мыслей о Лакки, я погладила своего верного спутника – коня, на котором я впервые прокатилась верхом.

      – Сакетт всех любит.

      – Я ему не понравлюсь. Хотя, возможно, дело не во мне, а в них.

      Я недоуменно обвела взглядом амбар. Там были только мы с Моисеем и Сакетт.

      – Ты о ком? Чувак, здесь только мы.

      Моисей не ответил.

      Я выжидающе уставилась на него, дерзко вскинув бровь. Затем погладила Сакетта по носу и шее. Он и ухом не повел.

      – Видишь? Он как статуя. Сакетт обожает купаться в любви. Давай же, подойди.

      Моисей приблизился на шаг и осторожно поднял к Сакетту руку. Тот нервно зафыркал.

      Моисей тут же отошел.

      Я напряженно хихикнула.

      – Какого черта?

      Наверное, мне стоило прислушаться к словам Моисея, но увы, я ему не поверила. И не в последний раз.

      – Ты же не струсишь, правда? – подтрунивала я его. – Погладь его – он не кусается.

      Моисей задумчиво посмотрел на меня своими золотисто-зелеными глазами и снова шагнул вперед, протягивая руку.

      И в эту секунду Сакетт внезапно встал на дыбы, будто набрался дурного у Лакки. Подобное поведение было абсолютно нехарактерно для коня, которого я знала всю свою жизнь, коня, который ни разу не взбрыкнул за годы нашей взаимной любви. Но сейчас он даже не дал мне возможности вскрикнуть или потянуться к недоуздку. Сакетт ударил меня копытом в лоб, и я плюхнулась на пол, как мешок с картошкой.

      Открыв