Барышня-воровка (сборник). Светлана Алешина

иностранной разведки из шпионских боевиков. Реакция его на приход представителей правоохранительных органов оказалась совершенно неожиданной. Словно хорошо выдрессированная на определенные объекты собака, он моментально поднял руки вверх.

      – Я ни в чем не виноват! – заверещал Павел Николаевич чрезвычайно высоким голосом, напомнившим Софье евнуха в исполнении Владимира Винокура.

      «Интересно, взял бы его Виктор Андреевич на роль Ромео, – подумала Соня, – или на роль Джульетты?»

      – Гражданин Кутузкин? – подозрительным тоном спросил Рыбак.

      – Я ни в чем не виноват! – продолжал убеждать тот.

      – Вот в этом мы сейчас и разберемся. – Я ни в чем не виноват!

      – Успокойтесь, гражданин Кутузкин!

      Словно собака, которой сказали «фу», Павел Николаевич опустил руки и вытянулся по стойке «смирно».

      – Можете еще немного успокоиться, – произнесла Софья.

      Кутузкин обмяк.

      – До нас дошла информация… – начал было Олег.

      – Это ложь! – вновь заверещал Кутузкин. – Грязная ложь! Клевета!

      – Вы хоть знаете, о чем речь? – устало спросил Олег.

      – Нет.

      – Что же тогда орете?

      – Не знаю.

      – Ну так вот. До нас дошли слухи, что в вашем отделе наблюдается такое негативное явление, как коррупция.

      Лицо Павла Николаевича перекосилось. Казалось, теперь он опустил руки не только в прямом, но и в переносном смысле слова.

      – К-к-коррупция?

      – Вы удивлены?

      – Нет. Это не я! Это не я!

      – Да подождите вы! Проблема в том, что, возможно, в составе преступления присутствует не только коррупция.

      – К-как?

      – Вот так.

      Олег загадочно улыбнулся и принялся расхаживать взад-вперед, заложив руки за спину.

      – В каких отношениях вы состояли с Ниной Станиславовной Светлинской?

      Сначала Кутузкин почему-то покраснел. Потом почему-то побледнел.

      – Все вскрылось, – голосом обреченного медленно произнес он. – Я так и знал, что рано или поздно все откроется! Значит, она действительно оставила один экземпляр у сотрудника милиции! Вот и все. Конец! Но я сознаюсь! Честное слово! Скажите, пожалуйста! – Павел Николаевич молитвенно вытянул перед собой руки. – Чистосердечное признание облегчит мою участь?

      Соня чуть не запрыгала от радости. Неужели так все просто?!

      – Облегчит, – поспешил заверить Рыбак.

      – О, это перст божий! – завывал Кутузкин. – Это – наказание, ниспосланное свыше! Я чувствовал, что эта женщина меня подставит! Чувствовал, но думал, что она все же не решится на такой шаг! Ведь это было невыгодно ей самой! Я не просчитал такой возможности, что Нина может просто предпочесть умереть.

      – Ей помогли умереть, – заметила Соня.

      – Может быть, и так. Какая теперь разница!

      – Нет, вы уж постойте! Что значит – какая разница? Мы разыскиваем убийцу Нины Станиславовны.

      – И попутно обнаружили грехи старого несчастного инвалида.