Акула пера (сборник). Светлана Алешина

зарок – в процессах я категорически не участвую.

      – Так вот, Арнольд Львович! – сказала я, когда он умолк. – Мысль о том, что сцена в больнице мной подстроена, могла прийти вам в голову только в минуту крайнего раздражения. Разумеется, я не имею к этой женщине никакого отношения. А вот вы, напротив, имеете! Поэтому я еще раз призываю – попытайтесь вспомнить, может быть, вы все-таки где-нибудь ее видели раньше?

      – Да не видел я эту, извините за выражение, рожу никогда раньше! – уныло проговорил Григорович. – За свою жизнь я перевидал много людей, но такой противной бабы мне, кажется, еще не попадалось!

      – Не торопитесь, – сказала я. – Лицо Самойловой здорово изменилось после аварии. Попытайтесь абстрагироваться от тех синяков и ссадин, которые его сейчас украшают, – может быть, тогда что-то вспомните?

      – Ничего себе! – заметил Григорович. – Да я ее себе теперь иначе и не представляю. Сейчас, я бы сказал, у этой женщины наблюдается полная гармония между внешностью и внутренним миром… Но если серьезно, то вы правы: болезнь и казенная одежда меняют людей неузнаваемо. Вот если ознакомиться хотя бы с фотографией…

      – А вы не догадались заглянуть в ее паспорт, когда осматривали сумочку? – спросила я.

      – Ну что вы! – с упреком сказал Григорович. – Я и без того чувствовал себя достаточно неловко.

      – А вы не могли по этой причине не заметить записку с адресом? – на всякий случай спросила я.

      Адвокат энергично помотал головой.

      – Ну уж нет! – заявил он. – В этом отношении я был очень внимателен. Никакой записки в сумочке не было. Это я могу вам гарантировать. У меня прекрасная память – я и сейчас могу подробно перечислить, что там было: паспорт, кошелек с небольшой суммой денег, платок, помада, расческа, зеркальце…

      – Ключи от квартиры, – машинально вставила я.

      Адвокат озадаченно умолк и посмотрел на меня с некоторым недоумением.

      – Да нет, ключей-то как раз там не было, – возразил он. – Это точно. Трубочка с валидолом была, парочка мятных конфет…

      – Ключи тоже были, – сказала я. – Вы просто их не заметили. В боковом кармашке. Там же, кстати, где лежала записка. Может быть, вы вообще туда не заглянули?

      – Да что вы такое говорите! – Арнольд Львович начал уже горячиться. – Вы меня дураком считаете, что ли? Повторяю: я помню каждую мелочь! Ни записки, ни ключей там не было!

      – Постойте, – с тревогой воскликнула я, осененная внезапной догадкой. – Вы твердо в этом уверены?

      – Могу поклясться на Библии, если для вас это так важно! – сердито сказал Григорович.

      – Тогда это меняет дело, – пробормотала я. – Вы преподнесли мне своего рода сюрприз, Арнольд Львович! Возможно, ваша наблюдательность еще сослужит нам хорошую службу. Вы знаете, я теперь, пожалуй, пойду – нужно проверить одну мысль. Но, если вы не против, на днях я опять к вам загляну и постараюсь раздобыть для вас фотографию Самойловой.

      Григорович посмотрел на меня с легким испугом и нерешительно пробормотал:

      – Ну