Как две капли воды. Сандра Браун

время забываю их забрать, – ответил он с досадой. – Не могли бы вы послать кого-нибудь вниз забрать их для меня?

      – Сейчас позвоню и узнаю.

      – Буду вам весьма признателен. Спасибо.

      Сердце Эйвери бешено забилось. Она мысленно возносила Господу молитву. Вот сейчас, накануне операции, в одиннадцатом часу вечера, она будет спасена. Ей действительно нужна пластическая операция, но восстанавливать надо лицо Эйвери Дэниелз, а не кого-то еще.

      – Ну, в операционной драгоценности тебе не понадобятся, – говорил тем временем Тейт. – Но я понимаю, что ты будешь чувствовать себя увереннее, зная, что твои вещи не пропали и находятся у меня.

      Мысленно она ликовала. Все будет в порядке. Ошибка выяснится, ей больше не о чем волноваться.

      – Мистер Ратледж, к сожалению, забирать вещи из сейфа кому-либо, кроме самого больного или его близких родственников, против правил нашей клиники. Я никого не могу за ними послать. Извините.

      – Ничего страшного. Я постараюсь за ними зайти завтра.

      У Эйвери внутри все оборвалось. Завтра будет слишком поздно. Она спрашивала себя, почему Господь уготовил ей это. Не достаточно ли уже она наказана за ту ошибку? Или вся оставшаяся жизнь будет для нее одним сплошным испытанием во искупление единственного провала? Она и так уже потеряла профессиональную репутацию, лишилась доверия коллег, разрушила свою карьеру. Неужели у нее отнимут еще и собственное имя?

      – Есть еще одно обстоятельство, мистер Ратледж, – неуверенно проговорила сестра. – Там внизу вас ждут два репортера.

      – Репортеры?

      – С одной телестудии.

      – Здесь? Сейчас? Их что, прислал Эдди Пэскел?

      – Нет. Я у них сразу спросила. Просто охотники до сенсаций. По-видимому, просочились слухи, что завтра операция. Они хотят поговорить с вами о последствиях авиакатастрофы для вашей семьи и предвыборной гонки. Что мне им сказать?

      – Пусть идут к черту.

      – Но, мистер Ратледж, я не могу им этого сказать.

      – Конечно, нет. Если вы это сделаете, Эдди убьет меня на месте, – проворчал он себе под нос. – Скажите им, что, пока мои жена и дочь не поправились окончательно, я не намерен делать никаких заявлений по этому поводу. А если они не уйдут, обратитесь к охранникам. И скажите им также, что, если только они попытаются проникнуть в детское отделение и станут приставать к моей дочери или матери, они об этом очень пожалеют.

      – Мне жаль, что я доставила вам столько хлопот…

      – Вы тут ни при чем. Если они будут вам докучать, зовите меня.

      Когда он снова повернулся к ней, Эйвери сквозь слезы заметила тревогу и усталость в его лице.

      – Стервятники… Вчера одна газета выхватила из моей речи фразу о ловле креветок в прибрежных водах и процитировала ее вне контекста. Сегодня утром у меня телефон раскалился от звонков, пока Эдди не состряпал встречное заявление с требованием опровержения.

      Всякая недобросовестность вызывала у него возмущение.

      Эйвери хорошо