В тихой гавани. Даниэла Стил

лучше, чем он. Она знала, как тяжело болен Чед. И Офелия тоже знала. Только один Тед отказывался это видеть. Из-за своей гордости. Тед отказывался смириться с тем, что сын неизлечимо болен. И не важно, что говорили врачи, – он упорно стоял на своем: если мальчишка будет подчиняться раз и навсегда установленным строгим правилам, то и проблем никаких не будет. А добиться этого – задача Офелии. Он вечно винил во всем жену, упорно отказываясь верить, что сын болен. И как бы плохо ни обстояли дела, Тед продолжал закрывать глаза на горькую правду.

      Выходные прошли тихо. Андреа, пообещавшая снова выбраться к ним на уик-энд, передумана и не приехала. Малыш простудился, сообщила она по телефону. К вечеру воскресенья Пип просто извелась – так ей хотелось снова увидеться с Мэттом. Офелия все утро дремала на веранде. Понаблюдав за матерью около часа, Пип позвала Мусса и отправилась на пляж. Вообще говоря, она не собиралась идти на общественный пляж – она просто пошла в ту сторону. Но когда Пип спохватилась, оказалось, что она уже далеко от дома. И тогда она бросилась бежать во весь дух, отчаянно надеясь, что он еще не ушел. Мэтт сидел на том же самом месте, где и раньше, и снова рисовал, только теперь это была уже другая акварель. Снова закат солнца, но уже с ребенком – девочкой с красновато-рыжими волосами, хрупкой и тоненькой. На ней были белые шорты и розовая рубашка. На берегу возле нее бегала большая коричневая собака.

      – Ой, это я и Мусс? – тихонько спросила Пип, и Мэтт вздрогнул от неожиданности.

      Он не заметил, как она подошла. Помедлив немного, он обернулся. И на губах его появилась улыбка. Сегодня он ее не ждал, ведь она сказала, что ее мать уедет в город только во вторник. Но обрадовался, что она все-таки пришла.

      – Может быть, дружочек. Какой приятный сюрприз! – улыбнулся Мэтт.

      – Мама уснула. А мне нечего делать, вот я и решила прийти.

      – Очень рад, что ты пришла. А мама не испугается, когда проснется и увидит, что тебя нет?

      Пип покачала головой. Теперь Мэтт уже хорошо ее изучил, чтобы понять, что это значит.

      – Она иногда спит целыми днями. Наверное, ей так лучше.

      Зная об их горе, он уже больше не удивлялся. Разом потерять и мужа, и сына! Мучило его другое – погрузившись в свое отчаяние, мать Пип, похоже, не понимает, что фактически забросила дочь. Ведь ей даже поговорить не с кем, кроме разве что собаки.

      Пип снова уселась на песок возле него и молча смотрела, как он рисует. Потом встала и принялась бродить по берегу возле самой воды в поисках раковин. Мусс кругами носился возле нее. А Мэтт, бросив рисовать, наблюдал за ними. Ему нравилось смотреть на Пип, она была очаровательной, словно существо из какого-то другого мира. Порой Пип напоминала ему русалочку, выбравшуюся из моря, чтобы потанцевать на берегу. Или загадочного лесного эльфа. Мэтью так засмотрелся, что не заметил направляющуюся к ним женщину. Когда он обернулся, она стояла совсем рядом. Лицо у нее было напряженным. Мэтью испуганно вздрогнул. Он понятия не имел, кто