Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя. Владимир Поселягин

девушка-военфельдшер.

      Познакомиться не успел, хотя даже шагнул в ту сторону – но майор дал команду к выдвижению.

      К моему удивлению, дорогу мы пересекли в обеденное время. За полчаса до двенадцати часов движение стало не такое интенсивное и через некоторое время совсем прекратилось, кроме изредка шнырявших посыльных на мотоциклах. Дождавшись, когда никого не будет видно, быстро перебежали на другую сторону дороги и вломились в лес.

      Отойдя от памятной дороги, на которой снова началось оживленное движение, мы остановились на привал.

      Военфельдшер Зимина, которую прибило к нам течением войны, служила операционной сестрой в окружном госпитале, а здесь оказалась в виде шефской помощи одному из госпиталей – там их не хватало. Ну, дальше понятно. Внезапная война, постоянные бомбардировки, немцы, и вот она с двумя бойцами из госпитальной охраны встретилась с нами.

      – Самая обычная история, – тихо себе под нос пробормотал я, слушая Кириллова, который уже успел разузнать все, что только можно.

      В самом конце отдыха, за пять минут до запланированного подъема, мы услышали гул авиационных моторов.

      – Наши! – уверенно сказал старшина Середа, прислушиваясь к звуку моторов.

      Самолеты над нами пролетали постоянно, и мы уже как-то привыкли к этому. Но все они были немецкими, и слова старшины сразу же вызвали ажиотаж среди бойцов.

      – Четыре СБ и звено «ишачков» в прикрытии, – сказал я сразу же, как только увидел самолеты в переплетении ветвей.

      – Угу. Похоже, они с соседнего полка. Там были эсбэшки, – задумчиво пробормотал Кириллов, с жадностью смотря на своих товарищей в небе.

      – С прикрытием. А нам не дали. Сказали, что нет, – хмуро сказал старшина.

      – Может, новую часть с внутренних округов перекинули? – спросил я, не отрываясь разглядывая самолеты. Все-таки это были свои. Такие же летчики. Только они там, в небе, а ты ползаешь на земле, с завистью глядя на них. Или с надеждой, что они «дадут ТАМ за нас».

      – Может быть, – ответил старшина и, привстав на локте, тоже стал всматриваться в крестики на небе.

      – Хотя нет. Ошибся, – приглядевшись, со вздохом сказал я.

      – В смысле? – не понял Кириллов.

      – Это сборная солянка. Ведущий – хороший пилот, видно, как он маневрирует, а вот ведомые – желторотые птенцы. Или из училища, или с другой части. Постоянно теряют ведущего, нет опыта совместного полета.

      – Действительно, один ведомый отлетел в сторону, – раздался за спиной голос майора.

      – «Мессеры» со стороны солнца на них заходят… – сказал я, указав в нужную сторону. Все смотрели на наши истребители и как-то прозевали немцев.

      – Их всего двое, ну сейчас наши им покажут, – радостно воскликнул Иванов, хлопнув себя по ноге от переизбытка чувств.

      Поглядев на него как на несмышленое дитя, я стал монотонно перечислять, что сейчас произойдет. Каждое движение наших и немцев было передо мной как открытая книга:

      – Судя по тому, как действуют немцы, слетанность