Обыграть тёмного эльфа. Снежанна Василика

считать, что да, – легко ответил полуэльф и вновь вернулся к книгам.

      Я же, вспомнив, что хотела проверить тайник сестры, уже не так уверенно вновь просунула руку между стеной и спинкой кровати и нащупала небольшой конверт. Достав его, с любопытством распечатала и быстро пробежала глазами по письму:

      «Я надеюсь, что ты все же найдешь эту записку, когда приедешь на каникулы. Почему я не отправила ее тебе? Ответ прост – не хотела, чтобы она попала не в те руки. А ты ведь знаешь, что у нас на почте все письма, что идут в школу, проверяются. Прошу, извини меня, что не писала. Но я просто не могла этого сделать. Подробнее расскажу при встрече. Но сейчас не об этом! Кулон, который оказался у тебя. Не пользуйся им больше. Я не знаю, как это произошло, что ты его нашла, ведь я так не хотела этого, но, наверное, такова судьба. Кулон всегда будет в нашей семье. Ведь мы его хранители. Не забывай мои слова. Ты не должна искать артефакт. Он погубит тебя.

      И самое главное – будь осторожна, прошу.

      P.S. Я вернусь сразу, как закончу то, что начала…

      Люблю тебя. Саррина».

      Я стояла, недоуменно хлопая ресницами. Сестра знает о кулоне? Он что, был у нее раньше? И почему это мне нельзя им пользоваться? Чтобы не найти артефакт?

      – Сэл, что такое? – обеспокоенно спросил Трэшен. – Что в письме?

      Я тут же его скомкала, вспомнив, что Саррина не хотела, чтобы кто-то прочитал. И быстро ответила:

      – Первая любовная записка.

      – И ты думаешь, я тебе поверю? Ты свое лицо видела, когда письмо читала?

      Я ощутила стыд на тысячную доли секунды, но он тут же исчез. Трэшен прав, наверняка на моем лице отразились все мои эмоции. Однако сказать ему про кулон я не могла. Вот только если продолжу врать, то никогда не верну его доверие. Цигх!

      – Так что, Сэл, опять тайны?

      – Нет, Трэшен! – тут же уверенно ответила я. – Я хочу, чтобы ты мне верил, перестал считать обманщицей. Я пыталась тогда тебе все объяснить, но ты просто не захотел ничего слушать. Мне правда очень жаль, что все вышло именно так. Я не знаю, что сделать, чтобы ты простил меня. К тому же меня твои слова тоже сильно ранили!

      Я все это говорила, сама не понимая зачем. Меня словно прорвало, и кто-то тянул за язык, не давая возможности остановиться.

      – Это письмо, оставленное мне сестрой, – все же призналась я, желая хоть немного вернуть доверие дорогого мне человека. – И я бы сама тебе все рассказала, но сестра попросила в письме никому ничего не говорить. Прости, пожалуйста.

      – Сэллира, – изумленно прошептал мое полное имя Трэшен. В его желтых глазах было удивление и непонимание. Он явно не ожидал от меня такой пламенной речи, да что там, я сама от себя такого не ожидала.

      – Восемнадцать лет Сэллира, – привычно ответила я.

      – Тебя правда ранили мои слова? – неожиданно спросил Трэшен.

      – Нет, принесли массу удовольствия! – Ехидство так и сочилось.

      – В этом я был не прав. Несмотря на все твои поступки, ты не заслуживаешь того, что я тебе наговорил, – медленно начал Трэшен,