Охота на купидона. Елена Чалова

как подружки, сбежавшие с уроков, Лана и Настя отправились бродить по городу.

      Большинство нормальных туристов и значительная часть горожан в столь ранний час либо нежились в теплых кроватках, либо пили утренний кофе, и потому город был восхитительно немноголюден. Лана и Настя шли по улочкам, наслаждаясь воздухом, видом и ощущением нового и незнакомого города. Вот меж домами серым айсбергом возникла громада собора. Скоро, очень скоро площадь и улочки вокруг заполнятся гомонящими туристами и теми, кто пытается на этих туристах заработать: художниками, уличными статуями, торговцами, ворами и попрошайками. Но сейчас собор был одинок, и две маленькие женские фигурки застыли у его подножия в восторге и почтении. Они обошли собор кругом не спеша, в уважительном молчании, любуясь его порталами, статуями, стрельчатыми окнами, всей неправдоподобной легкостью камня, устремляющегося ввысь. Вышли на малолюдную по раннему времени набережную и побрели вдоль реки, разглядывая дома, корабли, людей и прочие элементы жизни города, который теперь навсегда обрел для них плоть и образ.

      Когда смотришь на карту, разглядываешь открытки с видами и фотографии или видишь фильм, где фигурирует город, взгляд фиксирует только изображение. Оно может нравиться или нет, но город все равно остается только набором картинок с названиями. Но все меняется, как только попадаешь в ту или иную географическую точку лично. И даже тот же снимок в Интернете или книжке обретает совершенно иной смысл, потому что за ним стоит воспоминание о конкретном дне, окрашенном в цвета, наполненном запахами и ощущениями. Улочка на открытке пуста и довольно безлика, но ты помнишь, что ногам было чудно идти по горбатой булыжной мостовой, а вдоль тротуара дремал туристический паровозик с вагончиками, похожий на прикорнувшего дракона, пахло свежеполитыми цветами и кофе. И серая громада собора обретает вещественность и величие. Рейн несет свои воды спокойно и с достоинством. А на одной из опор моста, на железной балке, кто-то примостил смешного металлического человечка, застывшего в нелепой позе: на одной ножке и руки в стороны.

      На набережной на столбе сидит собранный из железок птеродактиль и задумчиво косит глазом на шпили церкви.

      Устав бродить по городу, мама с дочкой вернулись к собору. Теперь здесь царят суета и гам. На площади уже застыли на невысоких постаментах две живые «статуи»: американская статуя Свободы и завернутый в золотистый саван Тутанхамон. Двое художников рисуют на асфальте. Чуть в стороне молодежь катается на скейтах. Кучки туристов облепили гидов, которые сжимают в поднятых руках кто зонтик, кто табличку, кто розового зайца. В зев портала течет людской поток. Внутри собора торжественно и спокойно, несмотря на большое количество людей. Настя пошла бродить по тому, что представлялось ей каменной рукотворной пещерой, полной удивительных вещей и сокровищ. Лана опустилась на деревянную скамью и некоторое время бездумно сидела, глядя на витражи, устремленные вверх серые своды, немногочисленные украшения. Она никогда не была особенно религиозной,