Рождение магии. Хранитель мира. Алексей Глушановский

связанных с взаимодействием с фейри, понимание у них встречали редко. Очень редко. Попытки же тем или иным образом надавить на бардов наталкивались на чрезвычайно жесткое противодействие со стороны тех самых постоянно окружающих их фейри, мигом забывавших о всех договорах, деликатности и человеколюбии.

      Самые изящные операции, самые тонкие интриги, направленные на мягкое внушение кому-либо из общающихся с нечистью нужных идей и мыслей, не говоря уже о каком-либо более прямом воздействии, неизменно заканчивались жуткой смертью всех принимавших участие в этой затее, начиная от предложившего идею и заканчивая последним исполнителем. Фейри не пытались как-либо воздействовать на свободу воли своих «игрушек», как иногда еще именовали бардов, но также и не позволяли на них влиять людям.

      Еще одной проблемой было количество самих бардов. Их было мало. Очень мало. Им физически не хватало времени, чтобы успеть всюду, где открывались новые сиды, чтобы «успокоить» разгулявшихся фейри. Не говоря уж о том, чтобы на постоянной основе прикрывать какие-либо места и города, кроме самых крупных, от периодически «шалящих» бессмертных. Сложилось хрупкое равновесие. Люди могли жить своей жизнью, не очень отвлекаясь на проделки фейри, а фейри в свою очередь не сильно буянили, периодически «успокаиваемые» метающимися по всему земному шару немногочисленными бардами. Вот только что дать бардам взамен, что им надо и чем их можно в случае нужды прижать или купить – человечество так и не знало. И это тревожило. Очень тревожило, ведь психика бардов, и так не отличающаяся особой стабильностью, в результате их непрестанного контакта с бессмертными менялась. Сильно менялась.

      Фактически более-менее опытный бард в обязательном порядке был ненормальным. В смысле – не совсем, конечно, сумасшедший, но близко. По крайней мере, именно в таком ключе их действия и заявления воспринимались окружающими. Обычные человеческие слабости и интересы были безразличны этим странным людям. Власть и деньги не интересовали их абсолютно. Слава нервировала и раздражала. Угрозы – просто игнорировались, причем похоже, что одной из причин этого было почти полное отсутствие инстинкта самосохранения. Красивейшие женщины, каких только ни пытались подложить под них различные спецслужбы и частные лица, вызывали в лучшем случае слабый интерес.

      Впрочем, последнее в некоторой степени можно было понять. Сергею пару раз доводилось наблюдать возвращение своего подопечного из очередного сида под руку с ослепительными красавицами нечеловеческого рода, так что его низкий интерес к «сладким ловушкам» был вполне объясним.

      Но все остальное? Причины, по которым барды столь упорно отказывались от денег, власти, славы и даже простого комфорта в угоду каким-то странным, никогда полностью ими не озвучивавшимся и, похоже, невероятно противоречивым правилам, были совершенно непонятны. Например, их категоричнейший отказ от официального сотрудничества со спецслужбами в обеспечении безопасности